Селия Такстер Здесь, слово снова Селии Такстер — апологету официальной версии:
«Он взялся за ручку двери — ничто ему не сопротивлялось. Маленькая собака Риндж начала громко лаять, на звук вскочила Карен: «Джон, это ты?», она думала, что вернулись рыбаки. Луи хватает стул и бросает в нее в темноте. От удара с полки за ее головой свалились часы, остановившись ровно без семи минут час. Марен проснулась в соседней комнате, тщетно пытаясь понять, что происходит:
— Что случилось?
— Джон напугал меня!
Марен соскакивает с кровати и пытается открыть дверь в комнату. Но Луи заклинил замок палкой с другой стороны. Бедное дитя напрасно с жаром трясет дверь. Совершенно сбитая с толку, перепуганная, она слышит крики Карен:
— Джон меня убивает! Джон меня убивает!
Она слышит удары и крики, наконец ее сестра тяжело падает на дверь, она распахивается, и Марен выскакивает наружу. Мельком она замечает высокую фигуру у южного окна, хватает бедную Карен и с силой отчаяния тащит ее в свою комнату. Этот неведомый ужас, это яростное, немое чудовище (за все время он не проронил ни звука, чтобы не быть узнанным) трижды ударяет ее стулом, и каждый удар мог бы стать для Марен смертельным, если бы было светло и он видел, куда бить. Но она затаскивает сестру в комнату и захлопывает дверь, держа ее изо всех сил и с помощью слабеющей Карен. Какой все-таки героиней стало это несчастное дитя, пытавшееся силой отчаяния спасти себя и своих сестер!
Все это время Аннет лежала, не смея ни двинуться, ни вздохнуть, разбуженная этим безымянным, бесформенным ужасом. Марен, пытаясь удержать дверь, в которую рвался Луи, крикнула ей:
— Аннет, Аннет! Выскакивай из окна! Беги! Прячься!
Бедная девушка, почти парализованная от страха, пытается подчиниться, выпрыгивает из окна голыми ногами на холодный снег, в одной легкой сорочке, и трясется под холодным зимним ветром, а чистый лунный свет падает на ее белое лицо, пышные волосы и прекрасные молодые плечи.
— Кричи! Кричи! — отчаянно выкрикивает Марен.— На острове Стар кто-нибудь услышит!
Но с безнадежным спокойствием Аннет отвечает:
— Я не могу произнести ни звука. Марен кричит сама, но на ее голос никто не отзывается...
— Беги, беги! — кричит она Аннет, но Аннет снова говорит:
— Я не могу сдвинуться с места.
Луи перестал ломиться в дверь: он прислушивается. Неужели женщины пытаются убежать? Марен подбегает к окну. Он выходит из-за угла дома и натыкается на Аннет, стоящую в снегу. Луна хорошо освещает его лицо. Она громко и отчетливо вскрикивает:
— Луи, Луи!
Его обнаружили, его узнали! Он быстро возвращается к входной двери, сбоку от которой стоял топор, оставленный Марен за день до этого — она разбивала им лед в колодце. Он возвращается к замершей Аннет. Неважно, что она молода, красива и беспомощна, что она была добра к нему, что не повредила ни одному человеку в жизни, что протягивает к нему кроткие руки и в мольбе взывает:
— О, Луи!
Он поднимает топор и обрушивает сокрушительный удар на ее голову, а она беззвучно оседает и падает замертво, заливая снег своей теплой кровью. Затем он наносит удар за ударом, буквально на расстоянии вытянутой руки от Марен, стоящей за окном. В ужасе она пытается поднять несчастную Карен, которая стоит на коленях, уронив голову на кровать. С отчаянным усилием она пытается вытащить ее, но Карен стонет:
— Я не могу, не могу...
Она слишком пострадала. И теперь Марен понимает, что уже не может спасти ее, что она должна спастись сама или умереть. Итак, пока Луи снова заходит в дом, она поднимает юбку на плечи, выскакивает через открытое окно, через мертвое тело Аннет, и бежит босиком куда глаза глядят, с затаившимся дыханием, трясясь от страха.
Куда ей бежать? Ее маленькая собачка, перепуганная, тоже бежит за ней, путаясь у нее под ногами, отчего она не раз падала. Оглянувшись, она видит, что Луи зажег лампу и ищет ее. Она несется к бухте. Если бы она могла найти его лодку и уплыть на ней за помощью! Но ее там нет. Нет такой лодки, на которой можно плыть! Она слышит дикие крики Карен — он убивает ее!
О, куда ей бежать? Есть ли такое место на островке, где он не сможет ее отыскать? Она думает спрятаться в одном из старых пустых домов у воды. Нет, вдруг понимает она, если я там спрячусь, Риндж залает и выдаст меня, как только Луи придет меня искать.
Ужасные крики Карен еще стоят в ее ушах, и она мчится через скалы и снег к самому дальнему концу острова. Луна зашла. Уже примерно два часа ночи и как холодно, боже! Дрожь пронзает ее от головы до пят, но ужас ее так велик, что ее тело почти потеряло чувствительность. И пусть будет морозный снег, ледяная крошка и стальные скалы, режущие ее необутые ноги, жестокий океан, бьющийся о берег и зимний ветер, заставляющий ее дрожать — «они не так злы, как человеческая неблагодарность!»
Часто падая и поднимаясь, в лихорадочной спешке она добирается до самой воды и прячется там между двумя скалами на руках и коленях, припадая к земле ничком, с Ринджем у груди, не смея шевельнуться в течение долгих часов, пока снова не взойдет солнце. Она лежит так близко к океану, что может дотянуться рукой до воды. Будь ветер чуть посильнее, и волны накрыли бы ее.
Тот самый топор Оставим ее и вернемся к Луи Вагнеру. Марен слышала крики Карен, пока она бежала. Бедняжка пыталась уползти в дальнюю комнату и спрятаться. Он не мог убить ее ударами, ослепленный темнотой, поэтому набросил ей на горло носовой платок и удушил ее. Но теперь он взволнованно ищет Марен. Неужели она сбежала? Он пришел в ужас от одной этой мысли! Сбежала, чтобы все рассказать и обвинить его в убийстве сестер! Поспешно, в отчаянном волнении, он ищет ее. Времени остается все меньше. В его планы не входило, что это храброе маленькое создание причинит ему столько беспокойства. Он не рассчитывал на сопротивление этих слабых и беспомощных женщин. Уже утро, скоро будет светать... Он не смог найти ее ни в доме, ни вокруг него.
Он спустился к ветхим пустым домам на берегу бухты, разыскивая ее повсюду. Что за картина! Этот окровавленный мясник с мрачным лицом рыскает по подвалам, преследуя женщину! У него больше не остается времени на поиски. Он должен вернуться в дом за деньгами, которые он надеялся найти в награду за содеянное! Он обыскал весь дом, ящики бюро, сундуки и коробки: и за всю свою ночную работу он нашел пятнадцать долларов! Несколько сотен лежали между свернутыми листами бумаги в одном из ящиков, куда он заглядывал. Но у него не было времени на более тщательные поиски. Страшная спешка подгоняла его как тысяча дьяволов.
Он втащил в дом застывающее тело Аннет и бросил его на полу в кухне. Возможно, к нему пришла мысль поджечь дом и уничтожить две своих жертвы, но он не осмелился сделать это: роковой костер не позволил бы ему скрыться незамеченным. Кроме того, это бесполезно, ведь Марен сбежала, чтобы изобличить его, и время страшно подгоняет! Но какое же он хладнокровное чудовище! После тяжелой работы он решил подкрепиться перед долгой обратной дорогой. На следующий день, на столе, там, где лежала Аннет, нашли нож и вилку, чашку и тарелку. Вокруг были разбросаны остатки пищи, привезенной им из Портсмута. Аккуратная Марен ни оставляла ни еды, ни грязной посуды перед тем, как ложиться спать. Ручка чайника, который она оставила на печке, была запачкана кровью.
Постижимо ли человеческому уму такое равнодушие? Вагнер сидел в этой комнате, ел и пил! Этому почти невозможно поверить! Потом он взял миску, полотенца и пошел к колодцу, где пытался смыть кровь. Он знает, что ему нужно уходить! Промедление грозит ему смертью. Он забирает свою лодку и гребет в сторону темного берега и мигающих огней.
Луна уже зашла, ночь подходит к концу. На востоке светлеет небо, исчезают звезды. Он гребет к берегу как сумасшедший, но утро уже осветило небо, а рассвет розовеет над морем и берегом, когда дрожащее, уставшее) богом проклятое создание, пятно на лице дня, пристает к берегу в Нью-кастле — слишком поздно! Напрасно он пытается оттолкнуть лодку — прилив прибивает ее к берегу, чтобы свидетельствовать против него. Потом ее найдут в Джеффи-Пойнт, у «Логова дьявола», где заметят ее стертые уключины. Мокрый, покрытый заледеневшими брызгами от весел, в полном изнеможении он доползет до холма, откуда производит разведку, он думает, что его не увидят, и бредет в Портсмут. Он идет к дому Мэтью Йонсена, где он в это время жил, пробирается наверх, переодевается и появляется перед семьей взволнованный, напуганный, возбужденный и говорит Йонсену, что никогда в жизни ему не было так плохо: он попал в неприятность и боится, что его могут забрать. Луи не смог остаться на завтрак, сказал «прощайте навсегда», вышел, побрился и сел на поезд в Бостон, где купил себе новую одежду, обувь, но промедлил и не успел сбежать, и еще до наступления вечера рука полицейского легла ему на плечо, и он был арестован».
Что же произошло после этого? А произошло то, что сегодня мы назвали бы массированной медиа-атакой.
Уже следующим вечером 6-го марта, в вечернем выпуске «Portsmouth Daily Evening Times» вышла заметка «Ужасная трагедия на островах Шоулс» с перевранными именами участников событий. При этом, по мнению репортера, имя убийцы было названо верно — Луи Вагнер. Далее статьи полились как из рога изобилия. И во всех назывался убийцей один и тот же человек — Вагнер.
Толпа, шокированная страшным двойным убийством, готова была линчевать немца. Моряки на Шоулс уже готовили просмоленные канаты, чтобы вздернуть его на рее.
Под усиленной охраной Вагнер был доставлен из Бостона в Портсмут, где его встречала толпа, состоящая из нескольких тысяч людей. Охранникам чудом удалось не допустить расправы и доставить подозреваемого в тюрьму.
Некоторые исследователи сегодня проводят параллели между делом Луи Вагнера и О. Дж. Симпсона, главная из которых заключается в том, что эти дела «сделали газеты». Влияние СМИ в обоих случаях было огромным. Разница только в том, что Симпсон был оправдан, а Вагнер казнен.
Ни в одной статье, опубликованной в то время, Вагнера не называли подозреваемым — только убийцей. Селия Такстер, которая жила на соседнем со Сматти-Ноус острове Эпплдор, и в доме которой подрабатывала прислугой Карен Кристенсен, в своей статье назвала Вагнера человеком, отмеченным печатью зла, хотя никогда его не видела и знала о нем только по рассказу Марен. Свой рассказ «Незабываемое убийство», который я цитировал здесь, она опубликовала за два месяца до казни Луи Вагнера.
Как справедливо отметили не тогда, а уже в наше время, Луи Вагнер был приговорен и казнен еще до того как был арестован. Его приговорила людская молва и газеты. Присяжным, подгоняемым толпой, понадобилось всего 55 минут, чтобы отправить его на виселицу. Он был казнен 25 июня 1875 года.
Версии Существует несколько альтернативных версий того, что случилось в ту роковую ночь.
По одной из них причастным к убийству был Джон Хонтвет — муж единственной выжившей в ту ночь женщины — Марен Хонтвет. Он был недоволен, приехавшими, из Норвегии родственниками, и были свидетели, которым он жаловался, что они «съедают» все, что ему удается заработать. В сговоре со своей женой он решил эту проблему, пойдя на убийство. Косвенно это подтверждает и сама Марен, рассказав в своих показаниях, что Карен показалось, будто убийцей был Джон, и она кричала: «Джон убивает меня!»
Не осталась в стороне от внимания детективов и известная нам поэтесса Селия Такстер. Они утверждают, что убийцей Карен и Аннет Кристенсен был ее умственно отсталый сын — Карл Такстер. Вот почему его мать, используя весь присущий ей литературный талант, приложила максимум усилий, чтобы обвинить в ужасном преступлении Луи Вагнера. И нужно сказать, что ей это удалось.
Также высказывалось предположение, что к убийству могли быть причастны сезонные рабочие, которые находились на соседнем острове. Но дДетально эта версия не отрабатывалась, так как убийца был уже определен, и его судьба предрешена.
Уже в наше время, в 2000 году, на экраны вышел фильм Кэтрин Бигелоу по роману Аниты Шрив, в котором высказывается предположение о причастности к убийству на Сматти-Ноус жены Джона Хонтвета Марен.
По версии Аниты Шрив и Кэтрин Бигелоу Марен еще в Норвегии совратила родного брата и позднее спала с мужем Аннет. Именно поэтому ее отправили в Америку подальше от пересудов, чтобы защитить честь семьи. Той роковой ночью Карен, зайдя в спальню Марен, застала ее в постели с Аннет и в возмущении припомнила ее прошлые прегрешения. Марен схватила стул и ударила сестру по голове. После этого догнала, пытавшуюся убежать Аннет, и убила ее топором. Вернувшись в дом, она задушила Карен и осталась ждать рассвета, чтобы потом выйти на берег и позвать на помощь.
Шрив и Бигелоу утверждают, что незадолго до повешения Вагнера, Марен все же решилась признаться в содеянном и оправдать невиновного, однако судейские чиновники отправили ее показания под сукно, не пожелав подвергать сомнению вердикт присяжных.
Споры о том, что случилось в ночь на 6-е марта 1873 года на островах Шоулс, и, кто является действительным убийцей двух женщин, не прекращаются по сей день.
Тема: Убийство на острове Грязный Нос (Прочитано 36538 раз)