Впрочем, как вы понимаете, данное описание предметов и исторический экскурс в процесс их создания – это наш результат
сегодняшних, современных исследований. Так сказать, взгляд « с высоты прожитых лет». Но что же о вещах Сомертон мена думала полиция тогда, в январе 1949 года? Быть может, в те времена стражам правопорядка понимание и анализ этих предметов давались несколько проще, чем нам, современникам?
К сожалению, довольно сложно судить об эмоциональном восприятии событий теми детективами, которые занимались этим делом в далеких 40-х годах. Ибо, практически отсутствуют воспоминания реальных участников этой истории. Об их мнении мы можем лишь опосредованно судить по разрозненным документам, написанным сухим деловым языком протоколов. Что их искренне удивляло, что настораживало, а что казалось обыденным, не стоящим внимания, сказать сложно. Мы можем об этом только догадываться, анализируя их поступки. Впрочем, и данной информации «кот наплакал».
К примеру, из сохранившегося акта коронеров становится ясно, что полицию в меньшей степени интересовало «национальное происхождение» каждого предмета Сомертон мена. И это кажется довольно странным сейчас, но, вероятнее всего, тогда это не имело такого значения.
Возьмем, к примеру, нас с вами. Как думаете, смог бы сегодняшний анализ взятых с собою в поездку нами вещей, сказать что-то конкретное о нашей национальности или гражданстве? Боюсь, многие из нас в результате стали бы китайцами, или, в крайнем случае, турками. Для жителей современного мира то, где была произведена его одежда или предметы обихода, ровным счетом ничего не значит. Мы можем быть полностью одеты в «тряпье» китайского производства, во-первых, даже не догадываясь об этом, а во-вторых, ни разу за всю жизнь там не побывав. Уж для современного следствия подобный анализ точно ничего не дал бы. Так быть может и тогда, в послевоенные годы в Австралии все это для полиции не имело значения?
Давайте хотя бы немного попробуем понять экономическую и социальную обстановку в послевоенной Австралии.
Поначалу стоит сказать, что в 1945 году в Австралии была запущена широкомасштабная иммиграционная программа. Австралия являлась малонаселенным материком – к началу Второй мировой войны в нем проживало всего около 7 миллионов человек, и путем улучшения иммиграционной обстановки правительство хотело решить эту проблему за счет приезжих.
К 1949 году в Австрию прибыло около 180 000 иммигрантов. Большинство приезжих в послевоенные годы были выходцами с британских островов и евреями. В меньшей степени это были беженцы из стран Восточной Европы.
[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]
Фото еврейских беженцев, прибывающих в Австралию по окончанию Второй мировой войны (изображение взято из Национальной библиотеки Австралии).
Очевидно, именно поэтому полиция Аделаиды в первую очередь отправила запрос в Скотланд-Ярд, не без оснований предполагая, что Сомертон мен мог являться британским подданным.
Интересным является и факт того, что Австралия принимала только белокожих иммигрантов, это явление даже получило название «White Australia policy» (правило белой Австралии).
Иммигрантов старались принимать радушно, называя «новыми австралийцами», по мере сил обеспечивали всем необходимым и создавали условия, благоприятные для вливания в австралийский социум. Для этих целей на государственном уровне была создана целая программа, по которой для беженцев организовывали иммиграционные лагеря, называемые хостелами, где предоставляли кров, пищу, медицинское обслуживание, при необходимости обучали английскому языку, раздавали одежду и трудоустраивали. К середине 1949 года половина приехавших иммигрантов уже имела место работы.
Аделаида в послевоенное время тоже стала одним из городов, в котором размещались подобные иммиграционные лагеря. В целом, к лету 1948 года в городе уже существовало два таких хостела: Elder Park, расположенный прямо в центре города, и Peterborough Hostel, лагерь, организованный Южно-австралийскими железными дорогами, в котором селили, главным образом, неженатых мужчин.
[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]
Прибытие британских иммигрантов в Elder Park. 1948 год (из собрания фотографий правительства Южной Австралии).
Разумеется, в условиях неразберихи и послевоенного мирового хаоса, в Австралию съезжались и люди с сомнительным прошлым – беглые преступники, бывшие нацисты и просто беженцы с поддельными документами. Затеряться в этой толпе было проще простого – многие системы учета элементарно не работали должным образом. К тому же беженец – это по определению человек страждущий, потерявший все и вся, спасающийся от бед и лихолетий, не имеющий по факту уже ничего. Не секрет, что именно в такие исторические моменты люди меняли свои имена, национальности, выкидывая «на помойку» свои прошлые, как им казалось, неудавшиеся судьбы.
Конечно, иммиграционные, таможенные службы и центры занятости пытались как-то систематизировать этот процесс. Как утверждают люди, заставшие тот период, иммигрантов фотографировали, проводили с ними беседы и пытались официально подтвердить предоставленные данные, однако в условиях такой неразберихи хаос стоял неимоверный, и зачастую работники государственных служб просто наспех выдав документы, отправляли беженцев устраивать свою новую жизнь самостоятельно.
Ситуация с большим количеством приезжих осложнялась еще и тем, что в самой Австралии послевоенных времен довольно ощутимо наблюдалась нехватка продуктов питания и промышленных товаров.
Стоит знать, что в период с 1940 по 1950 годы в Австралии существовало государственное нормирование на продукты и одежду. Прежде всего, это было обусловлено невозможностью доставки некоторых продуктов и товаров на материк. К примеру, на момент начала Второй мировой войны австралийцы по большей части пили чай, а не кофе. И оккупация японскими войсками большинства стран, являющихся экспортерами чайного листа, вызвало острую нехватку в Австралии любимого напитка.
Очень скоро австралийское правительство вынуждено было признать, что наступили времена, когда потребление некоторых продуктов и товаров в стране пора ограничивать.
Государству мучительно не хватало денег на обеспечение собственной армии, к тому же воюющей за тридевять земель от родины. Покупка оружия, самолетов, кораблей, танков, боеприпасов и продовольствия с катастрофической скоростью опустошало казну. Решением этой проблемы могло стать ограничение потребления в стране и мягкое «вытягивание» наличных средств граждан из их загашников. Государство выпустило военные облигации, называемые «Победным кредитом», дабы австралийцы могли потратить деньги на их покупку, а не на приобретение таких товаров как сигареты и алкогольные изделия.
Такие продукты питания как чай, сахар, масло и мясо стали рассчитываться на душу населения, а практически всю одежду можно было приобрести исключительно за выдаваемые государством, строго ограниченные количеством, купоны.
В этой небольшой таблице приведены данные на некоторые товары
(данные взяты: Departmental history of rationing of clothing and food, 1942–1950 (Melbourne: Commonwealth Rationing Commission, 1950; S.J. Butlin and C.B. Schedvin, War economy, 1942–1945, Australia in the War of 1939–45, vol. IV, (Canberra: Australian War Memorial, 1977) [ Гостям не разрешен просмотр вложений ]
В эти военные годы государство всячески стало поощрять ведение натурального хозяйства. Даже в городах люди принялись держать кур, дабы обеспечить себя яйцами, во двориках выращивали фрукты и овощи. Некоторые общественные парки были приспособлены под огороды. Одним словом, каждый выкручивался как мог.
Конечно, дефицит товаров и их государственное нормирование не могли не сказаться на человеческой тяге к накопительству. Люди, имеющие доступ к какому-нибудь редкому товару, например, бензину, обменивали его на все, в чем нуждались. Вскорости в Австралии буйным цветом расцвели черные рынки, где дефицитные товары продавались втридорога или обменивались на совсем не равнозначные.
С одеждой проблема стояла особенно остро, прежде всего, по причине отсутствия в стране сырья для производства текстильной продукции, ибо до войны хлопок и вискозу в Австралию завозили из других стран. Ограничения вскоре стали касаться даже текстильной продукции, ранее используемой только для пошива портьерных изделий и мебельных обивочных тканей, ибо население, быстро смекнув, что из них можно шить одежду, раскупило и эти ткани.
[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]
Книга с отрывными купонами на одежду, выдаваемая австралийцам.
Однако, несмотря на все трудности, государственное нормирование некоторых товаров населением Австралии было встречено спокойно, без излишних протестов и ажиотажа, ибо система работала одинаково в отношении любого гражданина страны, независимо от его статуса. Женщин Австралии призывали в одежде «обойтись» или «сделать самой». Рекламные проспекты, женские журналы, кино продвигали идею утилизацию текстиля, и женщины ее подхватили. Наволочки превращались в летние шорты, свадебные платья – в нижнее белье, юбки возникали из старых мужниных брюк, а потрёпанное одеяло преображалось в симпатичное пальтишко.
Впрочем, к ноябрю 1945 года обстановка с текстильными изделиями немного улучшилась. В Австралии появились мануфактуры, производящие пусть и в небольших количествах, но уже ткани и одежду собственного производства. В особенности улучшилось положение с шерстяными изделиями. И 15 ноября 1945 года на приобретение одежды населению уже стали выдавать не 112 купонов на человека, а ровно вдвое меньше – 56.
Стоит понимать и то, что сами местные жители не особо жаловали прибывающих иммигрантов. В послевоенные, и так тяжелые годы, Австралия быстро наводнилась странными, оборванными людьми, подчас говорящими на неизвестных языках. Они не понимали местных обычаев, отбирали рабочие места и пугали своей нищетой. В городах, принимавших иммигрантов, резко подскочил уровень преступности. Газеты пестрели заголовками о кражах, убийствах и суицидах.
Как скажет в интервью один из детективов по делу Таман Шуд - Джерри Фелтус, тело мужчины, найденное на пляже Сомертон, поначалу не вызвало большого ажиотажа у публики, затерявшись среди десятков иных похожих заголовков газет. Однако, в войну многие потеряли своих близких, и в каждом встречном «видели» дорогого человека. Именно этим фактом и объяснялся такой наплыв «желающих» опознать тело неизвестного с пляжа. Кто-то в опубликованном фото видел черты пропавшего брата, отца или друга, кому-то казалось, что именно с этим мужчиной ему довелось трудиться или отдыхать до войны.
Все эти факторы накладывали значительный отпечаток на расследование, проводимое детективами по делу Сомертон мена. К многочисленным опознаниям трупа они относились скептически, требуя от свидетелей существенных доказательств и неопровержимых подтверждений своих слов. И именно такой подход обеспечивал серьезность действий, их перепроверку и неспешное ведение следственных мероприятий. А множественные неудачи в опознании только укрепляли полицию во мнении, что неизвестный был приезжим, а не местным жителем.
Понимая все обстоятельства, становится ясно, почему определение происхождения одежды погибшего не играло роли в деле установления личности неизвестного. К тому же, даже в 48-м году в Австралию все еще возвращались солдаты, задержавшиеся по разным причинам в других странах мира, и, разумеется, они привозили с собою одежду, сделанную в разных уголках планеты. Довольно вяло попытавшись определить, где были произведены некоторые из предметов, найденные в чемодане Сомертон мена, полиция бросила это занятие, не надеясь более на удачу.
По сути, даже удаленные ярлыки с одежды и именные подписи от руки не вызвали у детективов особого удивления. Исходя из воспоминаний некоторых живых и поныне иммигрантов, прибывших в послевоенное время в Австралию, многие вещи, раздаваемые им в хостелах, не имели бирок производителей, либо же были подписаны их бывшими владельцами. Большинство населения Австралии 1948 года, независимо от того, были они местными жителями или приезжими, ходило в одежде секонд-хэнд.
Так почему же во многих источниках, касательно дела Сомертон мена, говорится, что удаленные ярлыки с одежды являются верным признаком поведения шпиона? Пожалуй, стоит более детально разобраться в этом вопросе, дабы понять, насколько подобное утверждение соответствует действительности, чтобы на будущее в построении версий отталкиваться только от доказанных и логически обоснованных фактов.
При более глубоком изучении этого утверждения, выяснилось, что в трукрайм историях встречается только два дела, в которых фигурирует удаление с одежды меток. Это дело Таман Шуд и история неизвестной Исдалсквинен. И оба дела объявлены «шпионскими». Между тем, историю реального, настоящего шпиона, у которого и вправду нашли одежду со споротыми с одежды бирками, мне удалось найти лишь одну, и она довольно любопытна.
Курт Фридрих ЛюдвигВ январе 1943 года в США к 20-и годам тюремного заключения был приговорен немецкий шпион Курт Фридрих Людвиг и восемь его соратников, пойманные ФБР. Им инкриминировали шпионскую деятельность, направленную против Соединенных штатов Америки в пользу нацистской Германии.
[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]
Фото Курта Фридриха Людвига, сделанное 17 января 1942 года.
Первым куском головоломки в деле поимки шпиона стал факт перехвата Британской Королевской Цензурой на Бермудах странного письма, предназначавшегося адресату, проживающему в Испании. Изначально письмо привлекло к себе внимание указанием поддельного адреса отправителя. Дальнейшая проверка показала, что отправитель, некто "Джо К." на обратной стороне почтового отправления сделал секретную надпись, обнаруженную химической экспертизой. Эта надпись подробно и весьма однозначно описывала информацию относительно всех грузовых судов, выходящих из портов Нью-Йорка в сторону Великобритании. Это письмо немедленно было переправлено в ФБР, а все последующие оправления, выходящие из почтовых отделений и подписанные именем "Джо К." были, разумеется, перехвачены. Эту операцию в ФБР курировал его глава Эдгар Гувер, однако, самого отправителя пока не удавалось отследить, и он оставался неизвестен. Вплоть до 18 марта 1941 года, когда в картинку уложился второй пазл мозаики.
На оживленной 45-ой улице Таймс-Сквер в Нью-Йорке двое мужчин попытались пересечь улицу. Один из них, высокий, худощавый мужчина средних лет, носящий очки в роговой оправе и держащий в руках коричневый портфель, неожиданно выскочил на проезжую часть прямо перед машиной такси, и, попав под колеса автомобиля, скончался на месте. Его спутник, не попытавшись ничего предпринять, мгновенно схватил коричневый портфель и скрылся в толпе.
Тема: Таман Шуд - история о неизвестном мужчине с пляжа Сомертон (Прочитано 1080470 раз)