На своем сайте
http://www.melaniehack.com/excerpt сестра Синди указала:
She suffered a mental breakdown in 1985 that led to a brief hospital stay, although I didn’t know about it at the time.
И далее:
In 1986 she needed more medical intervention when she tried to starve herself to death after a fire destroyed her downstairs rec room and jeopardized the lives of her friends who were staying with her. That time she was in the hospital for months and I was concerned about how the harassment had led her to give up on life.
То есть как минимум 3 эпизода с клиникой, причем в 1988 году - 10 недель, а не 10 месяцев.
К сожалению, у меня есть практический опыт в отношении суицидального родственника и его навязчивых состояний. Суицид долго и тщательно готовится, продумывается до мелочей. Это становится основной жизненной целью, маниакальной идеей. Из ближайшего окружения выбирается виновник (доведения до самоубийства), который очерняется всеми доступными способами - рассказы соседям, родственникам с искажением фактов, тайная запись на диктофон разговоров с попытками спровоцировать конфликт для убедительности доказательств его вины. Сохранение файлов с такими доказательствами в надежном месте, пересылка третьему лицу, ложные доносы в полицию с заведением уголовных дел. То, что эти “доказательства” не имеют успеха (так как они по сути - вымысел), только подливает масла в огонь. Если “виновному” удается минимизировать контакты, внимание больного переключается на более часто контактируемое с ним лицо.
Мой родственник проходил в том числе и психиатрическое обследование в одной из лучших неврологических клиник Москвы. Диагноз - эмоционально-лабильное расстройство. То есть - ни о чем. После этого я пришла к твердому убеждению, что человеческое сознание - слишком сложный объект для постановки диагноза. Даже близким нелегко поверить в прогрессирующую ненормальность человека, а уж для посторонних, и даже психиатров, просто нереально оценить изменения, так как они их не наблюдают в динамике, либо наблюдают недостаточно долго. Зачастую больной настолько убедителен, что скорее начинаешь сомневаться в своей нормальности. Так как он абсолютно верит в свои вымыслы. А ты просто раздавлен этой его “реальностью”.
По моей версии, развод был инициативой мужа Синди, после того, как для него стали очевидны ее психиатрические проблемы. И он же и был изначально выбран объектом ее обвинений как самое близкое лицо. И да, никому не было очевидно ее состояние на данном этапе. Его рассказам никто не верил. Поначалу он пытался ей помочь, сократив контакты, но не прервав полностью общение. Ее обращения в полицию при прогрессировании заболевания заставили его свести все контакты на нет, чтобы не подвергать свою репутацию голословным обвинениям. Ему надо было жить и работать, а не бесконечно оправдываться в том, в чем он не был виновен.
Остальное с бедной женщиной доделала болезнь. Детали смерти, конечно, до конца не ясны, но здесь я доверюсь заключениям экспертов, которые анализировали факты, к которым у нас нет доступа.
Спасибо за очень интересный случай, Влада Галаганова!