Когда нам говорят о похищенных людях, которых удерживали взаперти, многие наверняка вспомнают Наташу Кампуш, Сабину Дарденн и Элизабет Фритцль. Всех их объединяет то, что они стали жертвами похищений, а также то, что преступник удерживал их силой для собственных прихотей. Особенно выделяется случай Элизабет Фритцль, которую родной отец продержал в подвале 24 года и где она родила 6 детей. Трое из них никогда не покидали места заточения.
Мотивы преступников здесь просты: им нужно было удовлетворить свои извращенные потребности. Это мерзко, но понятно. Общество ненавидело похитителей после их ареста, проводились митинги, похороны жертв Марка Дютру собирали тысячи человек, неоднократно ставился вопрос о применении смертной казни к похитителям. Все знали: вот они, те, кто является врагом рода человеческого и кто должен быть умерщвлен во что бы то ни стало. Находились и те, кто сочувствовал преступникам, считая их жертвами собственных страстей. Что объединяет Вольфганга Приклопиля, Марка Дютру и Йозефа Фритцля? Все они мужчины, и всеми владели плотские желания, ради которых они шли на чудовищные преступления. «Слава» о них облетела весь мир.
Перечисленные истории действительно ужасны и сопряжены с невыразимой болью и отчаянием жертв. Но, разумеется, подобных историй в мире куда больше. Тот случай, о котором пойдет речь в этом очерке, малоизвестен и серьезно отличается от тех, которым были посвящены предыдущие абзацы. Это – помесь концлагеря, семейного безумия, понятий о чести и, как ни странно, любви.
Эта история началась во французском городке Пуатье.
[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]
Современная фотография Пуатье
На 2007 год население составляло всего 89 тыс. человек, на момент описываемых событий численность жителей была меньше. Это древний город, игравший важную роль в истории Франции. В 732 году возле него произошла битва, известная теперь как «Битва при Пуатье», решившая вопрос, какой будет преобладающая религия в Европе. Шла война между арабами и европейскими войсками под предводительством деда Карла Великого, Карла Мартелла. Пуатье был небольшим, но важным городом, твердо знающим свою роль в жизни. И жители там были такие же – имели свои понятия о достойном поведении и чести и не позволяли их нарушать никому, даже собственным детям. Именно это стало началом истории, потрясшей мир в начале ХХ века. Длилась она ровно четверть века и была ограничена семьей Монье. Здесь мне бы хотелось напомнить читателям о семействе известного американского маньяка Эдварда Гейна. Все помнят его мать Августу? Нет, она не самая худшая мать в мире. Мадам Монье была намного хуже. А прочие члены семьи старались от нее не отставать.
Эту женщину звали Луиза-Леонида Демарконне, родилась она в семье биржевого маклера в 1825 году. По свидетельствам современников, она была неумной, очень нервной, сварливой и невероятно жадной. Она не соблюдала правила гигиены, и, по рассказам прислуги, всегда носила одно и то же грязное платье. У нее был постоянный конфликт с дочерью, и она перекладывала заботу о ней на прислугу. В начале апреля 1901 года, тогда уже вдова Монье заболела. Этот факт сыграет свою роль, но об этом чуть позже.
Ее сын, Марсель Монье, родился в 1848 году и изучал право в университете Пуатье.
[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]
Марсель Монье
[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]
Марсель Монье
Получив в 1872 степень доктора права, он со следующего года приступил к работе в администрации в чине советника префектуры Мон-де-Марсан. В 1874 он женился на испанской дворянке. В браке у него была дочь – Мари-Долорес. Монье двигался по карьерной лестнице и стал суб-префектом Пюже-Тенье (регион Альп-Маритим, т.е. Прибрежные Альпы), но вернулся 16 мая 1877. Приехав на малую родину в Пуатье, он селится в доме, выходящем окнами на дом его матери. Семейство оказалось в сборе.
Марсель Монье был субъектом мягким и переполненным маниями. О нем говорили, что это был человек наивности невероятной, такой же близорукий в жизни, как и в морали. Он был лишен обоняния и имел наклонности к копрофилии. Упоминается случай, когда его накормили козьими экскрементами с сахаром, и он поверил, что это земляника. Как и прочие члены семьи, он не признавал личной гигиены. Андре Жид описывает его так: «Фотография показывает, что этот человек носит шляпу из плотного фетра с широкими полями. Голова его склонена, воротник не виден, но можно заметить узел галстука. Пушистые бакенбарды и усы закрывают широкий подбородок. Монье носит пенсне; его близорукие глаза можно назвать косыми». Описанная фотография подвергалась ретушированию, и в жизни круги под глазами этого человека были видны сильнее, усы – гуще, одна только шляпа оставалась неизменной и придавала ему вид человека неповоротливого, с тяжелым невыразительным взглядом.
[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]
История не прошла незамеченной. Уже скоро о ней стали писать.
[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]
Еще один материал о деле Бланш Монье
Андре Жид не был предвзятым, рисуя такой неприятный портрет. Журналист газеты «Temps» дал сходное описание Марселя Монье: «Это маленький тщедушный человек, тонкие конечности которого теряются в чрезмерно широкой одежде. Его острая голова с блестящей макушкой, русая борода с проседью, широкие скулы, крючковатый нос, пенсне с толстыми линзами на переносице, резкий профиль, растерянный вид – все это придавало ему вид ночной птицы, застигнутой врасплох ярким светом».
Если присмотреться к фотографии и вспомнить все, что о нем говорили, то отклонения в поведении у него определенно были, и немалые. Чего стоит одна лишь склонность верить всему, что ему говорят, особенно в истории с «земляникой».
Разбавляет сборище дегенератов отец семейства, Шарль Эмиль Монье, который родился в Амьене в 1820. Над ним взяла верх его жена. Он был профессором риторики в лицее Пуатье, получил место на филологическом факультете и впоследствии стал его деканом. Этот пост он занимал с 1875 по 1879. Это был интеллигентный образованный человек, посвятивший себя работе, очень добрый и слабый. Больше ничего положительного о членах семьи Монье сказать нельзя. Это в во многом относится и к главной героине очерка, Бланш Монье. Она родилась в Пуатье в 1849, и у нее было счастливое детство, которое она проводила со старшим братом. После недолго обучения в Христианском Союзе, у нее начались приступы мистицизма, и она захотела стать религиозной. Всю жизнь она считалась нервной, но на то были свои причины. Она не выносила авторитарного характера матери. Уже будучи довольно взрослой (точного возраста мне найти не удалось), страдая от очередного приступа мистицизма, она заперлась в комнате, отказываясь от еды и довела себя этим до состояния анорексии. Но ей удалось излечиться.
В возрасте 23 лет она часто ходила на встречи с адвокатом, жившим неподалеку. Сопровождала ее горничная. Даже несмотря на это, в квартале начались сплетни. Ситуация усугублялась большой разницей в возрасте между Бланш и ее женихом, а также тем, что мадам Монье заведомо была против этого брака. Адвокат казался ей неподходящей партией для дочери. Тем временем встречи продолжались, квартал судачил о них все пуще, стали ходить слухи, что Бланш якобы родила ребенка, который то ли умер при рождении, то ли был убит. Слухи еще можно пережить, а вот с фактами окружение девушки смириться не могло. Семья Монье была католической и выступала за монархический строй общества, а ее возлюбленный был протестантом и республиканцем. Настроения мадам Монье это не улучшило, и она категорически запретила дочери соглашаться на брак с этим мужчиной.
И без того нестабильное психическое состояние девушки ухудшалось из-за нервных срывов и непрерывного конфликта с матерью. Около 1880 года нервы девушки совсем сдали. Она повсюду видит привидений, смеется без причины и кричит так, что вопли слышны даже на улице. Понятия о правилах приличия у нее выражались весьма странно. Она покрывает голову, но ниже пояса остается обнаженной. Она высовывается в окно в таком виде, и ее отец по понятным причинам запрещает ей это делать, особенно с учетом того, что напротив дома было кабаре. Бланш остается запертой поначалу добровольно, а затем по указанию матери ее помещают в темную комнату с наглухо закрытыми окнами.
Ситуация предельно ухудшается со смертью отца в 1882 году и в 1896 после смерти горничной Фази, которая служила мадам Монье верой и правдой в течение 45 лет. После ее смерти Бланш не подпускает к себе других горничных. Этот момент заслуживает особого упоминания. Мадам Фази знала Бланш с самого детства и находила с ней общий язык даже в моменты умопомрачения последней. Ее присутствие усмиряло нрав девушки во время приступов безумия. Но Фази умерла, и на ее место в 1896 мадам Монье наняла двух молодых горничных – Жюльетт Дюпюи и Эжени Табо, у которых не было ни опыта работы сиделкой, ни личной привязанности к пациентке, ни даже прилежности на работе.
[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]
Жюльетт Дюпюи
[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]
Эжени Табо
[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]
Обе горничные в саду семьи Монье
Бланш остается запертой в комнате, мозг ее охвачен безумием, душа рвется к любимому. Она плохо питается, не позволяет расчесывать себе волос и мыть ее, и длится это на протяжении 25 лет! Строго говоря, заперли ее при жизни отца, которого болезнь дочери попросту подкосила, но он был под влиянием жены и перечить ей не стал. Эмиль Монье скончался, и дочь потеряла единственного нормального человека из ее ближайшего окружения. Брат, живя напротив, был в курсе ситуации, и он предлагает поместить сестру в специальное заведение для душевнобольных, что провоцирует конфликт с матерью, которая так не считает. Ведь в таком случае всем будет известно о позоре семьи Монье! Душевнобольная, связавшаяся с мужчиной, который ей не ровня, сплетни о рождении внебрачного ребенка… Проще спрятать проблему и свалить ее на прислугу. А пока Бланш считают пропавшей без вести, и слухи о ее романе с адвокатом угасают. Ведь нет интереса сплетничать, если объект для сплетен пропал. Семейство Монье хранило жуткую тайну.
За 25 лет заточения выросло целое поколение, для которого имя Бланш Монье ничего не значило. Жизнь шла своим чередом, прогресс был неудержим, будущее виделось светлым, а Бланш оставалась запертой в темной комнате с закрытыми ставнями и с висячим замком на двери. Солнечного света она не видела более двадцати лет.
В апреле 1901 года мадам Монье сильно заболела и могла умереть. Бланш осталась практически без ухода. Тогда-то в полицию попала анонимная записка, в которой некто рассказывал о заключенной в доме семьи Монье. История была невероятной, но это семейство славилось своими причудами, поэтому сбрасывать со счетов анонимку не стали.
Полиция явилась в дом почтенного семейства 23 мая 1901 года. Обыск – дело нервное, но мадам Монье держалась спокойно и с достоинством; еще бы, она же не простолюдинка! Когда полиция добралась до темницы ее дочери, им пришлось сорвать висячий замок. В помещении было абсолютно темно, а санитарных правил там не соблюдали. Помещение пропахло нечистотами. Пленница была совершенно голая, и, по некоторым источникам, с покрытыми волосами. Бланш была немедленно отвезена в госпиталь, где специалисты констатировали сильнейшее истощение (весила она 25 кг 400 г) и принялись за лечение. Ей состригли волосы, сбившиеся в колтун за столько лет. Ее лечили год, и физическое состояние вошло в норму, чего не сказать о психическом. К солнечному свету она так и не привыкла до конца своих дней.
Уже на следующий день после спасения Бланш, газеты пестрили заголовками и карикатурами.
[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]
Бланш Монье в госпитале
[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]
Бланш Монье в первый день в госпитале
Тема: Безумие семьи Монье и окружающих (Прочитано 55325 раз)