Кто убил Стефани Кроу?

[Влада Галаганова]

Пристегнитесь! Это дело сродни быстрой езде по горной дороге. По мере прочтения временами будет казаться, что вы определились с подозреваемым. Но не спешите делать выводы. В этой криминальной истории многое является не тем, чем выглядит.
По ней написано несколько книг, сняты документальные и художественные фильмы. Ее расследованием занимались самые именитые журналисты. Но, главное - она легла в основу множества законодательных актов, а на ее примере обучают детективов, адвокатов, криминалистов и прокуроров.

Утро семьи Кроу

Ранее утро 21 января 1998 года в доме семьи Кроу начиналось как-то неправильно. 57-летняя Джудит Кеннеди, которая проживала с 33-летней дочерью Шерилин, ее мужем Стивом и тремя внуками в доме в Эскондидо (штат Калифорния, округ Сан-Диего) уже не первую минуту сквозь сон слышала, как в комнате ее внучки Стефани раз за разом настойчиво срабатывает будильник. В 6.30 Стефани необходимо было вставать с постели, чтобы успеть на уроки в седьмой класс средней школы Hidden Valley, но, видимо, девочка так сладко спала, что не слышала назойливый будильник. Эти трезвонящие часы вот уже несколько минут заливались на весь дом, а их почему-то никто не выключал. Еще недолго поворочавшись, женщина все же решила отправиться к внучке в спальню, подумав, что если она сейчас не разбудит маленькую «соню», то Стефани точно рискует опоздать на уроки.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Поднявшись, она проследовала к комнате Стефани, но подойдя к ней, увидела, что дверь в спальню приоткрыта, а девочка почему-то лежит на полу ничком в проеме между кроватью и дверью, вся в какой-то черной липкой грязи. «О, Господи! Что-то случилось со Стефани! Она вся в грязи!» - громко на весь дом закричала Кеннеди, и принялась переворачивать внучку, пытаясь понять, что же с ней стряслось. Но, прибежавший первым на зов тещи Стив Кроу выхватил дочку из рук женщины и буквально сразу осознал, что тело его 12-летней малышки вовсе не измазано в грязи. Все эти бурые, почти черные подтеки на ее теле и одежде были ничем иным, как запекшейся кровью, а Стефани была уже давно холодна и безжизненна. Она лежала с открытыми, закатившимися глазами, и почему-то на ней была та же футболка и джинсы, что и вчера, словно девочка не ложилась спать. Между тем, накануне вечером около 22.00 она, пожелала родителям, сидящим у телевизора, и бабушке, находящейся в своей комнате, спокойной ночи. И совершенно точно ушла к себе в комнату смотреть сладкие сны. Но, что-то ужасное с ней случилось в собственном доме в период между 22.00 вечера 20 января и 6.30 21 января.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Стефани Кроу

Быстро прибывшие на вызов 911 парамедики, к сожалению, уже смогли только констатировать смерть Стефани Кроу, наступившую несколько часов назад от девяти ножевых ранений. А вскоре после этого дом Кроу наводнился многочисленными полицейскими, и, потеряв дочь, эта семья окажется втянутой в один из самых резонансных судебных процессов Америки.
Это дело вошло в полицейскую и судебную историю США, как классический пример самооговора под давлением полиции, однако, и по сей день, оно является невероятно спорным и нераскрытым, заставляя задуматься над многими проблемами в правоохранительной системе (не только американской).

Место преступления

Для небольшого и крайне спокойного городка Эскондидо, насчитывающего около 120 000 жителей, убийство 12-летней девочки прямо в собственном доме, в то время пока остальные члены семьи мирно спали в соседних комнатах, было сродни эффекту от прибытия пришельцев на центральную площадь.
Расследовать его было поручено детективу Ральфу Клейтору, опытному сыскарю с 23-летним стажем, сначала работавшему в отделе по делам несовершеннолетних, а затем – в отделе убийств.
Место преступления в доме Кроу по улице Valley Center Road в первый раз он посетил тогда же, ранним утром 21 января, около 7.30. Увидев, что криминалисты уже внимательно осматривают тело жертвы, первым делом он попытался понять, мог ли в дом Кроу кто-нибудь незаметно проникнуть. Сначала он принялся осматривать окно в спальне убитой девочки, которое оказалось опущенным, но не закрытым на защелку. И вскоре понял, что его уже давно не открывали. Внешняя часть окна была пыльной, местами затянута паутиной и облеплена мертвыми насекомыми, а значит, при его сдвигании вверх небольшая часть налипшей грязи явно упала бы на подоконник. Но он был абсолютно чист, на стенах и полу отсутствовали какие-либо следы незаконного проникновения и даже приподнимания оконной рамы, а это говорило о том, что если преступник и попал ночью в дом, то явно не этим путем. Еще одним незаблокированным проемом оказалась раздвижная стеклянная дверь в родительской спальне, на которой висели плотно сдвинутые пластиковые вертикальные жалюзи. Кровать супругов Кроу находилась в метре от них, и было маловероятно, что преступник мог настолько бесшумно открыть дверь, сдвинуть шуршащие пластмассовые полоски, и проследовать через всю комнату, не разбудив при этом никого из взрослых.
Затем подобным образом детективами были осмотрены и все остальные окна и двери дома, но и они также оказались нетронутыми. При этом, самый старший член семьи Кроу, Джудит Кеннеди, заверила полицию, что накануне, как и обычно проверяла их в целях безопасности.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

На рисунке схематично изображен одноэтажный дом семьи Кроу. Ближайший соседний дом располагается от него в нескольких сотнях метров

От всего этого жуткого зрелища растерзанного тела маленькой девочки на полу, и при этом такого на вид обычного американского дома, с отсутствием следов преступника и орудия убийства, у Клейтора больно засосало под ложечкой. Уже тогда к нему пришло какое-то потустороннее ощущение, что это расследование станет скандальным делом и выйдет ему боком, ведь все в нем указывало на причастность к убийству Стефани Кроу кого-то из членов семьи. Осознавать это было неприятно, но, как станет ясно позже, шестое чувство Клейтора, уже не раз выручавшее его в работе и в жизни, и тут сработало не зря. Дело об убийстве Стефани Кроу спустя несколько лет действительно поставит позорное клеймо на нем и его безупречной репутации хорошего детектива, фактически разрушив все то, что он так трепетно выстраивал многие годы.

Расследование по горячим следам

Поначалу опросив Шерил и Стива, Клейтор выяснит, что среди ночи к ним в дом кто-то стучался, однако семья никого не ждала и открывать не стала. На тот момент данное заявление родителей Стефани будет услышано, но не станет чем-то существенным для полиции, ведь на самом деле ночной стук неизвестного мог ровным счетом ничего не значить. В остальном, как оказалось со слов семейства Кроу, эта ночь не была чем-то примечательной и прошла абсолютно спокойно. То есть никто из пяти человек, которые на тот момент находились в доме, не слышал, как в нескольких метрах от него совершалось зверское убийство. При этом, что любопытно, комната 14-летнего брата Стефани, Майкла Кроу, находилась как раз напротив комнаты сестры, но и он утверждал, что ровным счетом ничего необычного этой ночью не произошло.
Глядя в заплаканные лица убитых горем родителей, Клейтор все больше приходил к выводу, что кто-то из них причастен к этому преступлению, и был начеку, внимательно слушая их показания и наблюдая за реакцией.
Позже, озвучив свою теорию причастности родных к убийству, он найдет у своих коллег поддержку. Многие из них ежедневно сталкиваясь с самыми мерзкими проявлениями человеческой натуры, уже давно смирились с фактом, что большинство страшных преступлений совершаются вовсе не незнакомцами, а родными жертв. Даже специалисты ФБР, периодически консультирующие и обучающие рядовых работников полиции, всегда повторяют вызубренную ими истину: если ребенок был убит в доме, его родители должны стать самыми первыми подозреваемыми. Если вам удалось исключить родителей, смотрите на сестер, братьев и иных родственников, проживающих в том же доме. После принимайтесь за работников, нянь и деловых партнеров, посещающих родителей жертвы. И лишь после исключения всех этих людей, переходите к «разработке» незнакомцев.
Так что, озвучив свои подозрения коллегам, Клейтор никого не удивил, а наоборот, нашел у них активную поддержку. И первыми подозреваемыми, отвечающими данной теории, разумеется, стал отец убитой девочки, Стив Кроу и ее брат, Майкл.
Предположив, что отец мог заниматься растлением дочери, детектив стал искать мотивы для его участия в убийстве. Начав допрашивать всех членов семьи, Клейтор запретил им общаться друг с другом, и по очереди задавал необходимые вопросы, внимательно вглядываясь в их лица и пытаясь отыскать ложь в словах. Но, отец, мать и младшая сестренка Стефани демонстрировали неподдельные чувства.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Слева направо: Стефани, Майкл и Шеннон Кроу

Они настолько были ошеломлены и сломлены навалившимся на них горем, что сомневаться в этом не приходилось. Да и показания их совпадали, не оставляя и тени сомнений в правдивости слов. Единственным человеком, кто сразу же начал «напрягать» опытного детектива, стал 14-летний мальчишка, Майкл Кроу, как-то бесстрастно взирающий на все потуги полиции выяснить причину смерти его родной сестры.
В то время, когда отец, мать и сестра погибшей девочки сидели на диване, тесно прижавшись друг к другу и держась за руки, Майкл, уткнувшись в карманную приставку, играл в какую-то игру, лишь изредка поднимая на детектива ничего не выражающие темные глаза.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Майкл Кроу

[Влада Галаганова]

Казалось, он не вполне понимает, что происходит вокруг, погруженный в некий нереальный мир. И на тот момент понять, является ли подобное поведение реакцией его психики на стрессовую ситуацию или просто парень всегда так себя ведет, было затруднительно. Однако опыт подсказывал Клейтору, что к этому молодому человеку стоит внимательнее присмотреться.
Еще больше детектива напряг рассказ Майкла, который заявил, что он проснулся на рассвете, примерно в 4.30 утра от ужасной головной боли, и выходил на кухню, дабы принять болеутоляющую таблетку. Накануне, по причине простуды он пропустил школу, и плохо спал этой ночью. При этом, проходя мимо комнаты сестры, которая на тот момент уже была точно мертва, он не увидел ни приоткрытой двери комнаты Стефани, ни ее саму, лежащую в луже крови на полу. И как это было возможно, оставалось для Клейтора загадкой.

Обыск дома

К полудню детектив получил ордер на обыск дома Кроу, и покинул его, предоставив возможность искать улики профессионалам – судебным криминалистам. На протяжении нескольких дней, иногда работая по 15 часов в сутки, сантиметр за сантиметром, они «прочешут» все 167 квадратных метров жилой площади, на которой обитала семья Кроу. Были отсняты многие часы видеопленки и сотни фотографий, проверена одежда детей и взрослых, составлены рисунки и диаграммы. И конечно, были сняты все отпечатки пальцев, найденных на предметах интерьера и стенах жилья. В общей сложности, в этом помещении найдут следы, которые оставили 90 человек. Позже все эти отпечатки будут подвергнуты тщательной экспертизе, но они дадут весьма противоречивый результат.
Между тем, первые девять часов криминалисты обследовали тело Стефани на месте, не позволяя его передвигать и желая собрать максимальное количество материала и улик для проведения последующей экспертизы.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Стефани Кроу была болтушкой и могла часами разговаривать по телефону. Для этих целей ей даже провели личный телефон в комнату – таков был подарок родителей на Рождество. Известно, что в вечер накануне убийства она почти час говорила со своей подружкой-одноклассницей, главным образом обсуждая недавно вышедший фильм «Титаник» и его героя, которого сыграл Леонардо Ди Каприо

Изначально было выяснено, что нападение на Стефани, вероятнее всего, произошло, когда она лежала/сидела на постели. Об этом свидетельствовали огромные кровавые пятна оставшиеся на постельном белье. Но, странным было то, что по какой-то неведомой причине во время атаки девочка практически никак не пыталась обороняться. На ее теле отсутствовали защитные раны, и единственным фактом, указывающим на попытку спастись от убийцы, стало нахождение в ее зажатой правой руке несколько вырванных волосков, которые на первый взгляд были похожи на рыжие волосы Майкла. По мнению криминологов, получив 9 тяжелых ножевых ранений, некоторое время она, видимо, оставалась в сознании, и может быть, пыталась доползти до двери, находящейся в пару метрах. И хотя кровь хлестала из ее шеи, у нее не были повреждены голосовые связки, так что, вполне вероятно, она могла звать на помощь. Однако, почему никто из членов семьи так и не услышал ее криков, оставалось непонятным.
Сейчас она лежала на правом боку с поникшей вниз головою. При этом сама ее голова немного выступала за дверной проем, который находился в нише глубиною примерно 60 см от коридора. Правая нога лежала на одной из ее книг под названием "The Twisted Window", но из-за такого расположения тела дверь в комнату однозначно не могла закрываться – ей мешала выступающая голова.
А это значило, что Майкл Кроу, выходя ранним утром из своей спальни, дабы выпить на кухне таблетку тайленола, должен был буквально ослепнуть, чтобы не увидеть приотворенную дверь в комнату Стефани. Однако, мальчик стоял на своем и утверждал, что спросонья даже не взглянул в ее сторону, и, разумеется, так оно могло и быть.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

В самой комнате был зачем-то вынут и поставлен на пол верхний ящик одежного комода девочки. Подушка и изголовье кровати было залито кровью, здесь же лежало отброшенное одеяло, на котором виднелись порезы, от ножа, а на подоконнике кем-то выцарапано два слова кill кill (убить убить). В остальном же комната выглядела обычно, и, глядя на нее, не создавалось ощущения, что здесь разыгралась битва не на жизнь, а на смерть.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Кровать Стефани, залитая кровью

Семья Кроу

Между тем, пока криминалисты корпели над уликами, пострадавшую семью Кроу в полном составе доставили в полицейское управление Эскондидо для дальнейших допросов и выяснения обстоятельств убийства.
Неспешно ведя разговор, Клейтор вскоре выяснит, что Кроу являются яркими представителями рабочего класса, у которых нет ни денег, ни материальной заинтересованности, дабы убивать собственного ребенка. Дом они снимали, машины брали в кредит, но, по словам Стивена, для выплаты всех ежемесячных платежей его заработка механика по ремонту автомобилей семье вполне хватало.
Стив и Шерил Кроу начали встречаться еще в средней школе Orange Glen. Той самой, в которую сейчас ходил их сын. Юношеские отношения двух подростков переросли в любовь, в августе 1982 года они поженились, а через год родился их первенец – рыжеволосый Майкл.
Шерил с самого рождения жила в Эскондидо и никогда толком не работала, Стивен переехал в город, будучи еще ребенком. Оба не покидали родные места надолго, вели простую и незатейливую жизнь синих воротничков, особо не выпячиваясь, и не наживая врагов. Ходили в церковь, жарили рождественскую индейку, общались с соседями, были приветливыми и гостеприимными людьми. Одним словом, Кроу являлись самой что ни на есть типичной «штатовской» семьей. Не американской мечтой, но и без криминальных предысторий и надежд на большие наследства.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Шерил и Стив Кроу

Однако, кто-то из них максимум был убийцей, а минимум – свидетелем, и Клейтору во чтобы то ни стало хотелось их вывести на чистую воду. Он намеревался раскрыть это резонансное преступление, и считал, что любые методы, которые сумеют этому помочь, будут хороши.
В полицейском участке членов семьи Кроу разделили, разведя по разным комнатам. Им не давали встретиться и поговорить друг с другом, чтобы у каждого в душе и голове была только ЕГО история, правдивая или нет, фальшивая или не очень, но только его. Никем не навеянная, не испорченная чужими мотивами и желаниями.
У всех Кроу взяли анализ крови, а затем заставили раздеться, изъяв одежду на экспертизу и попросив осмотреть их тела на наличие ранений, следов и порезов. Каждый из этих этапов фиксировался полицией на фотопленку, что в последующем очень поможет некоторым ее работникам отстоять собственный имидж в суде. Ведь, невзирая на то, что данная процедура является стандартной и абсолютно оправданной, через несколько лет взрослые члены семьи Кроу попытаются обвинить полицию в разных злодеяниях над собою.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Кроу, сфотографированные в полиции

Стив Кроу поначалу будет противиться осмотру своего тела, отказавшись делать это добровольно. Но ему пригрозят получением ордера на принудительную процедуру, и, в конце концов, опустив голову и скрежеща зубами от злости, он согласится. Заминка возникнет и с Кеннеди, которая перенеся несколько лет назад мастэктомию, отчаянно сопротивлялась отдавать на обследование свой грудной протез. Но, в конце концов, и она поддастся спокойным, но уверенным уговорам женщины-полицейской, объяснившей, что это действительно нужно.
В итоге окажется, что ни на ком из членов семьи Кроу не найдут и царапины, и у Клейтора в очередной раз больно засосет под ложечкой от предчувствия какой-то смутной, надвигающейся на него зловещей беды.

[Влада Галаганова]

Допросы членов семьи

Первым отдельно допросят Стивена Кроу, который во время беседы будет постоянно плакать, и говорить о том, какой хорошей, прилежной и доброй была его дочь.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Стив в деталях опишет все, что делала семья накануне убийства, и в его словах будет звучать лишь неподдельное горе и скорбь. Он также отметит, что не знает ни одного человека, кто мог бы желать Стефани зла.
По отдельности опросят и Джудит Кеннеди, Шерил, Шеннон и Майкла Кроу, и все они, не путаясь в показаниях, подтвердят рассказ Стивена. И лишь к вечеру 21 января каждому из них дадут возможность сделать положенный по закону телефонный звонок. Стивен и Шерил начнут искать адвоката, а вот Майкл из участка позвонит своему лучшему другу – тоже 14-летнему подростку Джошуа Тредвэю, которому сквозь слезы расскажет о том, что в их дом кто-то пробрался ночью и убил его сестренку Стефани. Как позже скажет мать Джошуа, этот звонок произвел на ее сына неизгладимое впечатление. Повесив трубку, он стал белый, как стена и рухнул на стул от столь сильного потрясения.

Бродяга

Но пока семью Кроу будут допрашивать в участке, к патрульным полицейским, оставшимся дежурить у их дома, начнут подходить неравнодушные жители района. И все будут в один голос просить обратить внимание на странного человека, который бродяжничал тут в последнее время. Как оказалось, несколько месяцев назад в этой части Эскондидо появился худой, заросший и явно нездоровый психически бомж. Он надоедал жителям и пугал их своим «бородатым» видом, заглядывал в окна и стучался в дома, приставал к женщинам и детям со странными расспросами. Рыскал по мусорным контейнерам, явно голодал, и отчаянно искал какую-то мифическую девушку, в которую, очевидно, был страстно влюблен.
Примерно в 20.00 20 января он заглядывал в дом мистера и миссис Шелдон, соседей Кроу, и спрашивал, не тут ли живет его подруга Трейси. Затем, спустя полчаса, он же постучал в дверь Данетт Могелински, еще одной соседки Кроу, и безумно вращая белками глаз, спросил, не тут ли обитает красивая девушка Трейси, которую ему срочно нужно найти.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Ричард Тьюит

А в 21.37, как оказалось, на дежурной линии 911 был зафиксирован вызов от еще одного жителя Эскондидо, призывающего полицию разобраться с «волосатым бродягой», шныряющим ночными улицами города. Патрульный выехал на место и попытался отыскать сумасшедшего, но тот словно канул в воду, и медленно объехав район на машине, полицейский махнул на него рукою. Последним подтвержденным свидетельством наблюдения бомжа стали слова других соседей Кроу, которые утверждали, что заметили его в ночь убийства на проезжей части дороги где-то около половины первого ночи.
Разумеется, полиция в силу сложившихся обстоятельств, не могла оставить без внимания эти сообщения, и вскоре нашла «тревожного бродяжку». Им оказался 28-летний Ричард Тьюит, выходец из абсолютно нормальной семьи, который еще в подростковом возрасте стал проявлять симптомы психического заболевания, периодически пропадая из дому, бродяжничая и употребляя наркотики.
Совсем недавно он отсидел очередной срок за продажу метамфетамина, и получил от тюремных эскулапов страшный в своей неотвратимости окончательный диагноз – параноидная шизофрения. Заросший, словно лесной дикарь, он пугал людей своим видом и поведением, разумеется, не вызывая ни у кого симпатий и чувства сострадания. Жители Эскондидо шарахались от него, как от чумного и готовы были пойти на многое, лишь бы полиция избавила город от присутствия больного человека.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

В моменты просветления он возвращался к матери домой, укладывал ей голову на плечо и говорил, что причиняет боль родным. В такие дни он осознавал, что очень болен, плакал от бессилия и думал о самоубийстве. Но когда болезнь накрывала его непроницаемым капюшоном нервного беспокойства, он снова пропадал и шатался по улицам, гонимый желанием найти свою первую и единственную любовь – белокурую и голубоглазую одноклассницу Трейси.
В тот же день, к вечеру 21 января 1998 года Тьюита задержат, и на всякий случай заберут всю его грязную, пропахшую черти чем одежонку – черные джинсы и черные же кроссовки, белую футболку и красную, растянутую до невозможности, водолазку. Вывернув карманы, обнаружат в них лишь три мятые долларовые купюры и 40 центов, обертку мятного леденца от кашля «Smith Brothers», часть фантика от сникерса и два белых спичечных коробка. Все это вместе с одеждой отправят на экспертизу, взяв у Тьюита соскобы из-под ногтей, но забудут снять отпечатки пальцев. А также отметят, что на его одежде нет крови, а на теле имеются ссадины и потертости, и небольшой порез на правой руке размером менее 4 см.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Вещи, найденные у Тьюита в кармане

Позже, на суде, найденные в кармане бродяги вещи, посчитают уликами – такие же леденцы от кашля «Smith Brothers» были найдены на кухне Кроу, белые коробки спичек, якобы, лежали во дворе на барбекю, и могли быть им украдены, а батончики сникерс в дом всегда покупала Шерилин.
Бродяжку без записи на видеокамеру допросят, ничего путного не узнают, но пригрозив новым заключением за приставание к жителям Эскондидо, отпустят. Глядя на этого безумного парня, с трудом осознающего реальность, не помнящего, что с ним было вчера, ни у кого и мысли не возникнет приплести его к убийству Стефани Кроу. Ведь такой человек, в периоды безумства не способный рационально и практично мыслить, просто не мог виртуозно пробраться в дом, полный людей, бесшумно расправиться с 12-летней девочкой, и не оставив ни единого следа, покинуть место преступления.
На тот момент Тьюит был воспринят полицией досадным недоразумением, фактором, мешающим расследованию. И хотя мужчина действительно выглядел неприятно, он никак не вписывался в картину убийства Стефани Кроу. Здесь, по мнению всех участвующих в расследовании людей, орудовал человек, способный мыслить четко и хладнокровно. Только так можно было бесшумно убить человека, не оставив после себя никаких улик, и не запачкавшись в лужах крови. Между тем, разве можно было себе представить, что Тьюит, порывистый и безумный, мог не окунуть рукава своего длинного, растянутого свитера в кровавую жижу на месте преступления?

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Адвокат Тьюита показывает фото подозреваемого на суде. Видно, что в момент ареста на нем был надет красный свитер с очень растянутыми рукавами

На следующий день криминалисты вспомнят, что не взяли отпечатки пальцев у Тьюита и заставят патрульных его снова отыскать. Офицер полиции найдет сумасшедшего мужчину и предложит пройти в отделение, на что Тьюит, расплывшись в добродушной улыбке, скажет "Я хочу вам помочь, ребята", и покорно поплетется в участок.
Но уже через три дня сотрудник патруля будет снова вызван к отелю «Best Western motel» на Seven Oaks Road, где Тьюит будет досаждать постояльцам, заглядывая в окна их автомобилей. А на вопрос полицейского, зачем он это делает, ответит: «я думал, семья того ребенка, которого убили, еще здесь». Обыскав, у него не найдут ни оружия, ни наркотиков, и вновь отпустят восвояси.

Криминалистическая экспертиза

Между тем, над делом по убийству Стефани Кроу особенно активно будут трудиться криминалисты. В частности, Брайан Блэкборн, главный судмедэксперт округа, осмотрев труп убитой девочки, найдет на ее теле девять страшных ударов от ножа: дважды лезвие попало в верхнюю часть ее правого плеча, один раз распороло левую щеку, угодило в левое и правое ухо, левую сторону шеи, затылочную часть головы, заднюю поверхность правого плеча и левую сторону груди. Все удары локализовались исключительно в верхней части туловища и максимально приближались к горлу и голове, что в свою очередь свидетельствовало о какой-то личной неприязни и желании как бы «стереть» лицо человека перед смертью.
Смертельными для ребенка стали два удара - в заднюю часть правого плеча и левую сторону грудной клетки. Здесь лезвие холодного оружия проникло в тело девочки на глубину почти 13 сантиметров, повредив крупные кровеносные сосуды. От болевого и геморрагического шока, вероятнее всего, спустя какое-то время она впала в беспамятство и умерла довольно быстро. Следов сексуального насилия на ее теле не нашли, а значит, это убийство, похоже, носило какую-то личностную, а не сексуальную подоплеку.
Блэкборн считал, что время смерти Стефани Кроу наступило около двух с половиной часов после последнего приема пищи. Между тем, по свидетельствам родителей, последний раз она съела вместе с ними гамбургер около 18.00-18.30, и значит, вероятным временем смерти ребенка стал промежуток между 20.30 и 21.00. Когда же Клейтор, присутствовавший на аутопсии, задался вопросом, как такое может быть, ведь родители утверждают, что дочь им пожелала спокойной ночи около 22.00, Блэкборн ответил, что допускает максимальное отклонение своих выводов до половины первого ночи. Таким образом, становилось понятно – к моменту нахождения тела к 6.30 утра 21 января Стефани была мертва уже минимум 6 часов, а максимум – 10.
Осмотрев ранения, криминалист и детектив отметят, что орудием убийства стал специфический нож с гардой и изогнутым, не очень длинным лезвием, на поиске которого и следовало в первую очередь сосредоточить внимание полиции, ведь именно его обнаружение и могло дать ответы на вопрос, кто стал убийцей Стефани.
Проведя обыск, оказалось, что в доме Кроу находилось какое-то невероятное количество ножей. Только в кухне удалось найти целых 23 ножа, еще 16 – в семейном гараже, но все они были не похожими на орудие убийства. А вот один из слотов кухонной деревянной подставки на 6 лезвий по какой-то причине пустовал, и вопрос о нем детективы адресовали взрослым членам пострадавшего семейства. Однако, те сказали, что этот нож уже давно был сломан и выброшен. Не имея возможности доказать иное, Клейтору пришлось поверить им на слово.
Впрочем, на тот момент он еще не оставлял попыток найти уничтоженные следы в доме Кроу, отдав криминалистам распоряжение вывернуть жилье наизнанку, но найти улики, указывающие на участие членов семьи в убийстве Стефани. В итоге дом прощупали и простучали, вскрыли все существующие полости и пол, «выкорчевали» два туалета и всю остальную сантехнику с целью найти в сточных трубах следы смыва крови. Но, ни орудия преступления, ни окровавленной одежды, ни следов, указывающих на то, что в ночь убийства в доме смывали кровь, обнаружить так и не удалось.
Этим длительным и тщательным поискам не помогло даже участие пяти поисковых собак, которые обнюхали всю местность вокруг дома. И розыски с металлоискателем, с помощью которого ожидали найти где-нибудь спрятанное орудие убийства. Но, все оказалось тщетным, и Клейтор стал терять терпение.
Единственным моментом, который сумел его воодушевить, был факт нахождения в родительской ванной комнате шкафчика, один из ящиков в котором по неведомой причине оказался запертым на ключ. Вскрыв его, выяснилось, что в этом месте чета Кроу, видимо, подальше от глаз детей прятала различную атрибутику и предметы для употребления наркотиков, а также пару пакетиков с кристаллическим метамфетамином. Который, кстати, в небольшом флаконе с завинчивающейся пробкой был найден и в портмоне отца семейства Кроу. Масса наркотика составляла 1,7 грамма, что по американским законам расценивается, как количество «для собственного употребления, а не для целей сбыта».
Но, позже эта находка никак не поможет полиции, ибо прокурор, занимающийся делом Кроу, посчитает нахождение небольшого количества наркотиков в доме несущественным и свидетельствующим не об их распространении, а о личном приеме. К тому же он скажет, что «арест родителей за наркотики в тот день, когда они потеряли ребенка, является слишком негуманной процедурой». В итоге, разговоры о найденных стимуляторах больше никогда не будут подниматься в этом деле, а сами Шерил и Стивен на вопросы журналистов об их приеме всегда неизменно будут отказываться отвечать.

[Влада Галаганова]

Разлучение

Получив первые результаты допросов членов семьи Кроу, к 19.00 21 января 1998 года полицейские придут к выводу, что младшую сестру Стефани, Шеннан Кроу, и ее брата Майкла следует на время отделить от родителей, во избежание возможных нежелательных действий в их адрес. В сопровождении сотрудников социальной службы их отправят в детский приют Polinsky, расположенный в восточной части Сан-Диего (находится примерно в 50 км от Эскондидо). Имея на руках дело о зверском убийстве ребенка, совершенном в доме, где находилось еще трое взрослых, полиция посчитает, что детей некоторое время, до выяснения всех обстоятельств, следует держать от них отдельно.
Услышав об этом решении, Стивен Кроу по-настоящему взорвется, обрушив гнев и ругательства на головы всех присутствующих в участке. Он будет реветь, словно раненый зверь, схватив в охапку дочь и сына, и не позволяя к ним прикоснуться. И только усилиями нескольких, самых сильных полицейских, рыдающих и цепляющихся за отца детей, удастся вырвать из его рук. Позже он будет отрицать такую реакцию, утверждая, что не кричал и «лишь хотел попрощаться с детьми, но ему почему-то это не позволяли делать».
Доставленные в приют Шеннон и Майкл, практически всю ночь проведут вместе, прижавшись друг к другу и проплакав большую часть времени. И хотя, как говорил Клейтор, изначально Майкл и демонстрировал холодность в отношении убийства его сестры, кажется, разлучение с родителями он переносил тяжело и мучительно.
Самих супругов Кроу было решено пока поселить в номер отеля «Comfort Inn», ведь сейчас их дом представлял собой место преступления и его осматривали криминалисты.
На протяжении последующих двух дней им не позволят видеться и говорить с детьми, и все это время полиция будет активно работать с Майклом Кроу, допрашивая его без их ведома. На третьи сутки в номере супругов Кроу зазвонит телефон, и на том конце провода Стив услышит голос детектива. "Мы арестовали кое-кого за убийство вашей дочери" - скажет полицейский. "Вы сделали это? Но кто он?!» - закричит пораженный Стивен, и тут же, словно подкошенный, рухнет на пол, услышав ответ - «Это ваш сын, Майкл».

Допросы Майкла Кроу

Первый серьезный допрос Майкла состоялся около 16.30 22 января, то есть на следующий день после убийства его 12-летней сестры Стефани. Ведущий детектив Ральф Клейтор считал, что преступление нужно раскрывать по горячим следам и старался времени зря не терять. А так как на тот момент его основным подозреваемым был именно Майкл, то он решил его подвергнуть моральному прессингу, заставив сознаться в убийстве.
В крошечной, 4 на 4 метра, комнате без окон, с белыми стенами, где взгляду не на чем остановиться, и камерой, записывающей каждое слово и движение, его начнут допрашивать, заставляя признаться.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

К этому дню с Майклом уже дважды общались, и именно его ответы и поведение во время разговоров заставили сыщиков сомневаться в правдивости слов мальчишки. Казалось, что  жестокое, ничем не оправданное убийство Стефани, которое произошло у него прямо «под носом», никак особенно его не встревожило. Он рассуждал о нем спокойно и даже как-то отстраненно, словно смерть настигла не его родного человека, а какую-то незнакомую девочку на другой планете. И ни разу не проявил страха за себя и других близких, осознав и ужаснувшись, что убийца прошел в нескольких шагах от их комнат. Но, больше всего детективов поражал рассказ Майкла о его утреннем посещении кухни. Зная, как выглядело место преступления, сыщики не могли поверить, что проходя мимо комнаты, где на полу лежала Стефани, он ее не увидел. Ведь голова девочки частично находилась уже в коридоре, не позволяя двери закрыться. Но, Майкл стоял на своем, утверждая, что находился в состоянии полусна и не глядел в сторону комнаты Стефани.
Два последующих допроса 14-летнего подростка, от начала до конца записанные на видеопленку, позже станут одной из главных улик сначала против Майкла Кроу, а затем и против группы детективов Ральфа Клейтора. Ведь только на основании них мальчика будут обвинять в убийстве сестры, а полицию - в давлении на подозреваемого, в результате которого произошел, якобы, самооговор подростка. Приводить их полностью я не стану (первый допрос длился более 3,5 часов, второй - 6), а лишь охарактеризую, как они проводились, какие методы давления и уговоров использовали полицейские, и как отвечал Майкл на прямо поставленные ему вопросы.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Кадр из видео допроса Майкла Кроу

Спустя несколько минут после начала разговора с Майклом, Клейтор решил использовать в допросе мальчишки устройство, которое могло бы зафиксировать, когда он врет. И на предложение его применения Майкл ответил согласием, уточнив, правда, что он нервничает и провел ночь вдали от семьи. Он видел, что полицейский ему не верит, подозревая, но готов был пойти на проверочную процедуру.
Сделав небольшую паузу, через время детектив вернулся в «допросную» со своим коллегой, другим детективом, по имени Крис МакДоно. Этот полицейский имел 17-летний стаж работы в правоохранительных органах, 10 из которых проработал следователем в отделе насильственных преступлений. У МакДоно имелся сын того же возраста, что и Майкл, к тому же он вел группу проблемных подростков и обладал опытом общения с детьми этих лет. Но, главной причиной, по которой его вызвали в участок Эскондидо, являлось умение МакДоно управлять так называемой «машиной лжи», или выражаясь профессионально, аппаратом Computer Voice Stress Analyzer (CVSA).
Для справки:
Computer Voice Stress Analyzer (компьютерный анализатор голоса) – это оборудование, которое работает, измеряя непроизвольные изменения тональности голоса.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Это изменение часто указывает на вариации психологического состояния тестируемого, или проще говоря, свидетельствует о состоянии стресса, который испытывает человек при ответе на вопросы. И этот стресс в свою очередь говорит о лжи. Механизм этого устройства базируется на факте того, что во время вранья человек неосознанно напрягает голосовые связки и складки, что меняет тон голоса.
При работе с данным аппаратом его оператор, как и при работе с детектором лжи, задает испытуемому вопросы, предполагающие односложные ответы «да» и «нет».
На сегодняшний день об эффективности данной методики «выведения лжецов на чистую воду» спорят также, как и в случае с полиграфом. Кто-то считает, что успешность Computer Voice Stress Analyzer крайне высока и достигает почти 95%. Такого мнения обычно придерживаются представители полиций разных стран. В противовес им, адвокаты, некоторые ученые и обычные граждане доказывают, что у аппарата очень низкая эффективность и его легко обмануть. К тому же часто различные заболевания могут оказать существенное влияние на результаты теста.
Судя из того, что мне удалось найти на просторах интернета, примерно с 2013 года по сегодняшний момент этим оборудованием обзавелись многие полицейские управления США, Канады и Мексики. Об использовании их в странах Европы пока идут только споры. Но, как бы то ни было, результаты, демонстрируемые CVSA, также, как и в случае с полиграфом, в суде не принимаются, как доказательство. Однако, как говорят многие детективы, часто аппарат оказывает на подозреваемых психологическое устрашение самим фактом его использования на допросах, что в свою очередь приводит к чистосердечным признаниям.   

Вот такое устройство и было использовано в вышеозначенном разговоре Майкла Кроу с Крисом МакДоно, при этом, судя из распечатки допроса, ему было дважды задано 15 прямых вопросов, в том числе "Участвовали ли Вы в убийстве Стефани?», и знаете ли «Кто ее убил?». Разумеется, на эти вопросы полиция неизменно получила ответ «нет», но после расшифровки результатов теста, выяснилось, что анализатор показывал изменение голоса Майкла исключительно на вопросах «знает ли он, кто убил его сестру?».
Затем в допросе произошел явный перелом, ибо после сообщения о «негативных результатах» теста и слов МакДоно «Майкл, я вижу, что Вас что-то беспокоит, и, кажется, Вы готовы в чем-то сознаться», подросток начал всхлипывать, говоря, что его собираются в чем-то обвинить. Он постоянно повторял, что не лжет и не знает, кто был убийцей, но на него продолжали давить, вспоминая найденные волоски в руке Стефани и повторяя по кругу одни и те же вопросы.
Такое ведение разговора с подозреваемым продолжалось почти два с половиной часа, а затем, подлив масла в огонь, Клейтор выпалил в лицо мальчишки, что в его комнате была найдена кровь Стефани. И совершенно побелев, Майкл смог в ответ прошептать лишь слово «Боже», закрыв лицо руками и начав плакать уже навзрыд.
Разумеется, никакой крови в комнате Майкла найдено не было, а эту ложь Клейтор использовал для усиления психологического давления на подростка. Но, как вы знаете, детективам практически во всех странах мира дозволяется в ходе допросов использовать ложь, дабы вывести преступника на чистую воду, и такое поведение сыщика никак нельзя поставить ему в вину. Единственное, что не учел тогда полицейский, так это то, что перед ним находился мальчишка, а не взрослый мужчина. Подросток, чья психика еще является ломкой и пластичной, на давление не всегда отвечает так, как от него ожидают. Ведь подростки пока еще психологически ближе к детям, а значит, воспринимают взрослых некими авторитетами.
Но, Клэйтор не собирался останавливаться, и пер, словно бульдозер, загоняя Майкла в ловушку. Он твердил подростку, что полиции известно имя убийцы, но им нужны детали преступления. Майкла то запугивали, то уговаривали, обещая, что ему «ничего не будет». Одним словом, полиция вела обыкновенный допрос, «прессуя» подозреваемого и не учитывая той малой детали, что перед ними находился не матерый преступник, а еще по сути ребенок.
Майкл плакал и не сознавался, а затем, дрогнув под сильным напором, стал сомневаться в себе, и все твердил «я не помню этого, я ничего не помню».
По окончании этого допроса, его вернут в детский центр, и позже социальный работник, присматривавший за ним, расскажет, что мальчик настолько был утомлен разговором в участке, что еле двигался. А, детективы, не удовлетворенные результатом беседы, покажут видеозапись детскому психологу с просьбой охарактеризовать поведение Майкла Кроу.
Доктор Лоуренс Блюм, консультирующий полицию психолог, внимательно прослушает все ответы Майкла, и скажет, что "его реакция не была типичной для невиновного человека». И добавит, что Майкл, кажется, «принадлежит к тому типу людей, которые живут в мире фантазий».
На следующий день, 23 января, допрос повторится, но уже будет длиться больше 6 часов. В этот день основной мыслью, озвучиваемой Майклом, будет идея, что если он и вправду убил Стефани (чего он не помнил), то это был не он, а его второе «Я». Он станет все время спрашивать, «что с ним будет, если "плохой Майкл" действительно совершил убийство»? Его заверят, что он ребенок, который не может отвечать перед законом равнозначно взрослому, но потребуют рассказать правду. Однако, правду Майкл либо не знал, либо говорить не решался, и все, что продолжали слышать детективы, так это слова «я ничего не помню».

И тогда Клейтор, используя хитрую уловку, предложил мальчишке написать письмо убитой Стефани, в которой брат мог бы попросить у сестры прощения.
Вот что написал Майкл (в этом переводе я постаралась максимально сохранить его лексику):
«Дорогая Стефани,
сожалею, но мне не удается вспомнить, что я с тобой сделал. Я всегда буду любить тебя и помнить. Ты столько мне давала, что, наверное, являлась настоящим ангелом. Я старался быть любящим братом, насколько это возможно. Я до сих пор плачу по тебе, и молю Бога, чтобы ты и Он простили меня за то, что «они» говорят, я сделал.
Иногда мне кажется, было бы лучше вспомнить, что произошло, но иногда я думаю, что мое забвение - это благословение Божье. Потому что на самом деле я хочу помнить только то, когда ты была со мной.
Они провели меня через ад, и, наверное, это то, чего я заслуживаю.
Если я и вправду совершил то, о чем «они» говорят, значит, я безумен.
Я никогда не хотел причинить тебе вред, но знаю, что сделал это, потому что так говорят «они». Надеюсь, ты понимаешь, что я не знаю, о чем думал, когда делал это. И лучше бы я не вспомнил, потому что не смогу себе этого простить.
Хочу, чтобы ты знала – наверное, я был сам не свой, когда делал это. Они хотят, чтобы я им помог, но я просто не могу.
Если ты не сможешь меня простить, я пойму это. Однажды мы встретимся на небесах, и у меня будет целая вечность вымаливать у тебя прощение. Никогда не забывай, я буду всегда любить тебя».

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Прочтя такое письмо подростка, детективам, очевидно, уже тогда следовало понять, что мальчик вовсе не признает свою вину в убийстве сестры, а пишет о том, что эту вину ему «насаждают». Его психику, словно комок пластилина, разогрели в руках, и лепили из нее нечто уродливое, не поддающееся пониманию. С истиной, правдой и признанием эта «поделка» не имела ничего общего. И то ли прожженному Клейтору тогда отказала логика, то ли его подвел многолетний опыт, но в этот момент в письме Майкла он почему-то увидел его желание признаться, и решил, как выражаются полицейские, мальчишку «додавить».

[Влада Галаганова]

Один из детективов, Ной Висли, расскажет Майклу о расположении ножевых ранений на теле Стефани, и «приправит» рассказ «утверждением», что, во-первых, полиция имеет неоспоримые доказательства, свидетельствующие о том, что в дом Кроу никто чужой не пробирался. А, во-вторых, родители Майкла сами считают его убийцей.
Кажется, именно после этого Майкл начнет постоянно плакать, говоря, что не хочет «этого помнить», будет опять задаваться вопросом «что с ним будет?», и решит рассказать о своих проблемах во взаимоотношениях с погибшей Стефани.
Неожиданно он признается в зависти к сестре: "у нее всегда было много хороших друзей и отношений с людьми разного возраста. Она умудрялась дружить даже с девчонками – моими одногодками. У меня ничего не получалось, а ей это удавалось легко. Каждый раз, когда я должен был быть в центре внимания, неожиданно именно она заслоняла собой мой успех. Стефани заставляла меня чувствовать себя бесполезным. Той ночью я разозлился на нее, взял нож, вошел в ее комнату, и несколько раз ударил. Кажется, потом я стащил ее с кровати». Он также рассказал, что ненавидел всю свою семью, и поэтому прятался от нее в своих видеоиграх. "Во мне живет три разных человека, и один из них – это воплощение зла».
«Сколько раз ты ударил ножом свою сестру?" – поинтересовался сыщик, и получил в ответ «три раза».
Этот момент «непопадания» рассказа Майкла в факты убийства должен был бы сразу насторожить полицейских, ведь он, по сути, являлся классическим примером проверки самооговора. Но, и здесь предубеждение и слепая вера затмили у сыщиков доводы рассудка. Задав еще несколько вопросов, они снова получили от Майкла ответ «не помню» и слова "я знаю, что это сделал, но не знаю, как, потому что во мне было много гнева".
Спустя несколько минут, Майклу Кроу будут предъявлены обвинения в убийстве его сестры, после чего подростка доставят в Juvenile Halls, место, где в округе Сан-Диего содержат малолетних преступников, участвующих в судебных разбирательствах (находится в Бердленде, пригороде Сан-Диего).
Его родители сумеют поговорить с сыном лишь на следующий день, но выйдут от него с полной уверенностью, что он не убийца, а ребенок, сломленный полицией.
Детективы же тем временем будут считать, что решение убийства Стефани Кроу находится у них «в кармане», а Клэйтор позднее скажет, что называл это преступление «убийством на почве страсти». О том, что в спальне супругов Кроу были найдены наркотики, никто и не вспомнит. Да и в целом любые иные версии по этому делу отойдут на задний план, предоставив полиции узкий, но как им тогда казалось, верный путь к наказанию виновного. Единственное, что их по-настоящему озадачивало - они не могли найти орудие убийства, и Клейтор решил сейчас сосредоточить свое внимание именно на его поиске. К тому же, ему казалось, что это ужасающее убийство Майкл совершил не в одиночку, а значит, следовало поискать его возможных сообщников.

Майкл

Как и многие 15-летние подростки, Mайкл Кроу имел проблемы с дисциплиной, тяжело сходился с людьми и откровенно скучал в школе. Являлся ярым поклонником саркастичных «Симпсонов», и не любил подчиняться «дурацким» правилам, зачем-то выдуманным взрослыми. Всегда носил лишь черное, и чувствовал, что очень отличается от иных 2400 детей его школы. Многие считали младшего Кроу человеком мрачным и нелюдимым, а сам Майкл воспринимал обучение в школе бесполезной тратой времени, где учат примитивным вещам. «Зачем расписывать ход своих мыслей, если можно просто написать правильный ответ?», постоянно спрашивал он, чем вызывал у преподавателей негодование и желание внушить представление о дисциплине. И если до 1997 года он демонстрировал одни из лучших результатов в школе, то уже к осени этого года его оценки упали до самого низкого уровня. Учителя недоумевали, а родители объясняли это юношеским протестом – дескать, Майкл слишком умен для того, чтобы учиться в столь заурядном заведении.
В декабре 1997 года Стива и Шерилин даже вызывали на педсовет, пытаясь привлечь родителей к воспитанию сына. Выслушав сожаления о своем поведении, Майкл согласился взяться за ум, а Стив на время отобрал у него плейстешн. Это наказание стало для мальчишки самым ощутимым, ведь он фанатично любил видеоигры. Спорт его не интересовал, он не состоял в группе бойскаутов и не ходил в церковь. Зато выход какого-нибудь нового «ролевика», типа «Final Fantasy VII», «Властелин колец» или «Tomb Raider» мог на недели вырвать его из реальной жизни. Настоящей страстью Майкла Кроу был фэнтэзийный мир, населенный рыцарями, колдунами и гномами. Здесь он мог развернуться в полную силу, подчиняясь лишь законам оружия и магии.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Невзирая на то, что многие считали это увлечение вредным для детской психики, тогда, в конце 90-х, большинство мальчишек были по-настоящему одержимы консольными играми, сутки напролет не отходя от телевизоров. Кто-то воспринимал это пристрастие вредным для неокрепшей детской психики, занятием, приводящим к неконтролируемой агрессии, отрыву от действительности и социума. Иные не видели в этом факте ничего пугающего. Но, зачастую подростки из-за игр становились совсем одинокими, уходя от общения со сверстниками, и полностью погружаясь в нереальный мир. У Майкла Кроу же, невзирая на такое увлечение, друзья были, и именно они стали в этой истории одними из главных «героев».

Нож

На следующий день после того, как тело Стефани было найдено в ее доме, детективы, подозревая причастность Майкла к убийству, разумеется, принялись опрашивать его друзей и товарищей. И первым, к кому они отправились, стал 15-летний Джошуа Тредвэй, лучший друг Майкла Кроу.
Так вышло, что на момент их посещения в доме Тредвэев не было взрослых, а Джошуа и его младший брат 13-летний Захари находились в гараже, что-то строгая из дерева.
Как оказалось, Захари мастерил какой-то проект для школы, но, внимание следователей привлек нож, который он при этом держал в руках. Это орудие до боли походило на описание ножа, которое им дал патологоанатом после осмотра трупа жертвы.
14-сантиметровое искривленное лезвие (с надписями на рукояти "Best Defense" – «Лучшая защита» и "China"), имело на тыльной стороне особой формы гарду, которая согласовалась с отметинами вокруг ран, полученных Стефани Кроу.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Тут же напрягшись, детективы попытались узнать, кому принадлежит этот нож, в отдельности спросив о нем у каждого из братьев. Захари ответил, что его владельцем является Джошуа, а Джошуя попенял на младшего брата, но эти расхождения в показаниях лишь еще больше укрепили полицейских в подозрении.
Позже детектив Ральф Клейтор окрестит этот нож не иначе, как «ножом лжи» (по-английски это звучит найф-лай), а оба мальчишки на суде отрекутся от своих слов, назвав ту странную ситуацию досадным недоразумением. Дескать, каждый из них неправильно понял вопрос детективов: Захари решил, что его спрашивают о 15-сантиметровом ноже «Рэмбо», который лежал рядом с его верстаком, а Джошуя понял, что речь идет об орудии, которое находится у младшего брата в руке.
Спустя неделю после этого случая на столе Клейтора в полицейском управлении зазвонит телефон, и он получит звонок, который заставит его думать, что орудие убийства Стефани Кроу таки найдено, и за страшную трагедию, случившуюся в Эскондидо, виновный скоро понесет наказание. 
В этом звонке сообщалось, что из дома второго лучшего друга Майкла Кроу, Аарона Хаузера, исчез необычный китайский нож, судя по описаниям точь-в-точь похожий на нож «Лучшая защита» братьев Тредвэев. Об этом в полицию сообщила мать Хаузера, которая случайно заметила пропажу из коллекции ее сына. И в тот момент она думала о долге законопослушного гражданина, никак не предполагая, что приведет таким образом своего сына на скамью подсудимых.
Но, теперь у Клейтора появились основания для проведения официального обыска в доме Тредвэев, ведь в тот миг детектив был уверен – он нашел пропавшее орудие убийства и подельников Майкла Кроу. Вероятно, в насилии над Стефани повинны трое мальчишек – Джошуа Тредвэй, Аарон Хаузер и Майкл Кроу. Бог знает, чем могла им насолить маленькая девочка, но ее убийство не имело явного мотива, это была просто неконтролируемая агрессия, такая, которая свойственна лишь подросткам.

Испорченный праздник

27 января 1998 года Джошуа Тредвэю исполнилось 15 лет, в его доме в самом разгаре было празднование, и никто не ожидал, что веселье неожиданно прервет зловещий стук во входную дверь. Полицейские во главе с Клейтором потребуют проследовать подростка с его родителями в полицейский участок, и, нет, они не станут это откладывать на завтра. 
Допрос вскоре выявит, что 16 января (за 5 дней до убийства Стефани) Джошуа, увидев китайский нож в коллекции Аарона, просто не смог устоять перед искушением, и действительно его украл. 
«Это неправильно, я знаю, но я не сделал больше ничего дурного. Просто сначала спрятал его под кроватью, а потом отдал брату», - пояснял он детективу свои мотивы. Он снова и снова настаивал на этой версии, признаваясь лишь в краже, и утверждая, что сейчас оба ножа - и «Рэмбо» и китайская «Лучшая защита» находятся у него в комнате под кроватью. 
В дом Тредвэев отправят полицейских, и те действительно найдут ножи там, где указал Джошуа. Оба орудия отправят на экспертизу, но даже первичный осмотр покажет – лезвие «Рэмбо» никак не согласовывается с ранами на теле Стефани, а вот второй нож был похож на орудие убийства.
Джошуа Тредвэя задержат по подозрению в мелкой краже, надев на него наручники прямо на глазах у матери. А в 21.45 этого же дня начнется первый изнуряющий допрос подростка, который продлится до 8 утра следующих суток. В общей сложности, к моменту его окончания выйдет так, что 15-летний Джошуа уже не спал 26 часов к ряду. 
На допросе мальчишка будет отказываться от своей причастности к убийству, постоянно повторяя, что ничего о нем не знает, и выразит готовность подтвердить свои слова тестом на детекторе лжи. Но, Клэйтор, несколько дней назад уже сумевший сломить одного подростка, решит и тут использовать тактику давления. «Я знаю, что ты говоришь мне неправду, и я могу это доказать», - все время повторял он, как мантру, при этом, зная, что доказательств у него нет никаких.
На самом деле, экспертиза подозрительного ножа дала противоречивые результаты, как в отношении крови, так и ДНК. Однако, мальчишке этого не сообщали, предлагая в обмен на правду смягчение приговора. Джошуа плакал, и сознавался лишь в том, что сначала украл нож, и затем его спрятал, а через пару часов потребовал увидеться с матерью.
По закону, Клэйтор обязан был выполнить его желание, но не сделал этого, потому что в тот миг был уверен – трое малолетних подонков зверски убили маленькую девочку, и только в его силах раскрыть преступление. А для достижения результата любые методы хороши.
Детектив неожиданно осознал, что для пущего давления на мальчишку нужно использовать его родителей, и отец Джошуа, Майкл Тредвэй, ожидавший в коридоре, как нельзя лучше подходил для этой цели.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Джошуа Тредвэй

[Влада Галаганова]

По правде говоря, уловка, которую придумал Клейтор, была в своей сути омерзительна, но он оправдывал ложь погоней за справедливостью. Перед его глазами стояла картина растерзанного тела Стефани, а Майкл Кроу и Джошуа Тредвэй не вызывали сочувствия. «Они мне лгут, и я отвечу им той же монетой», - подумал детектив и вызвал к себе фотографа для проведения сигналетической (опознавательной) фотосъемки.
Джошуя Тредвэя поставили у белой стены, вручив ему в руки табличку, на которой написали его имя, дату рождения и ареста, а также номер статьи «PC-187» уголовного кодекса Калифорнии.
Для справки:
Результаты сигналетической фотосъемки вы наверняка не раз видели в детективах. Это снимки подозреваемых, которых фотографируют для последующего опознания. Чаще всего, таких фотографий делают две – в анфас и правый профиль (гораздо реже делают фото и левого профиля). При этом, подозреваемому дают держать в руках табличку, на которой пишутся его фамилия и имя, дата рождения и ареста. Иные данные зависят от страны – в каких-то государствах указывают рост подозреваемо, в других статью, которую ему вменяют.
В случае с Джошуа Дредуэем, номер статьи «PC-187» - это статья, по которой в США судят за убийство 1-ой и 2-ой степени. На самом деле цифры 187 в Америке уже давно стали синонимом слова убийство. Произносят их немного нестандартно – не сто восемьдесят семь, а один восемь семь (one-eight-seven) или один восемьдесят семь (one-eighty-seven).

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Сейчас проведение такой фотосъемки было абсолютно незаконным, ведь мальчику еще не предъявили никаких обвинений. Но, чуть позже эти снимки покажут его отцу, таким образом фактически внушив уверенность, что его сын замешан в убийстве. Увидев его в подобном «ракурсе», Майкл Тредвэй готов был на все, чтобы спасти сына, но именно такая реакция и требовалась Ральфу Клейтору.
Стоит понимать, что отец арестованного мальчишки на тот момент не имел никаких оснований не доверять полиции. Законопослушный гражданин, обычный слесарь, половину полицейского отделения он знал лично, ибо практически во всех комнатах устанавливал замки, уже давно работая по подряду с полицией Эскондидо.
Около 0.30 ему разрешат поговорить с сыном, не прекращая снимать на видеокамеру их разговор. Отец, шокированный, как ему тогда казалось, официальным предъявлением сыну подозрения в убийстве, всеми силами пытался его уговорить рассказать правду. «Джошуа, если Аарон дал тебе нож и попросил его спрятать, не выгораживай его ценой своей жизни. Я молю Бога, чтобы это не было орудие убийства, иначе я отрекусь от тебя». Так отец, по сути, оказавшийся марионеткой в руках хитрого следователя, продолжил оказывать на сына давление, подвергая психологическому прессингу. Позже он скажет, что «был дураком, так как не вызвал тогда адвоката». 
Планомерно, шаг за шагом Джошуа Тредвэя подводили к признанию, и на тот момент, кажется, мало кто в полиции озадачивался проблемой установления истины. Говорят, «благими намерениями вымощена дорога в ад», и это был именно такой случай. Ральф Клейтор, никогда раньше не допускавший серьезных проколов в работе, в этом деле словно утратил себя. Одержимый ненавистью к убийцам 12-летней Стефани Кроу, мотивированный благими целями, он вдруг позабыл, что обязанность истинного борца за справедливость – это не запугивание подозреваемого. Ложью можно добиться лишь лжи, на ненависть ты получишь еще большую злобу. Орудием справедливости являются голые факты, и вместо того, чтобы прессинговать подростков, используя недозволенные методы, ему следовало бы направить свои усилия на поиск улик и доказательств. Но, он продолжая прицельно долбить в одну точку, постепенно разваливал дело. Он не мог не знать, что полученные незаконным способом признания мало того, что могут оказаться враньем, так еще и не будут приняты в суде, позволив убийце уйти от наказания. Но, тогда доводы рассудка спали мирным сном в голове детектива, им правил гнев – второй враг человека.
После разговора Джошуа с отцом, детектив, желая додавить мальчишку, опять вызвал в участок Криса МакДоно с его голосовым анализатором, и тот принялся за работу с остервенением натравленного на добычу бульдога.
Начав в 4 утра, поначалу МакДоно пояснит 15-летнему подозреваемому, что такое CVSA-анализатор.
«Сейчас конец 90-х, и эта машина – последнее слово техники. Степень ее точности – 97%. Она ошибется только, если ты сумасшедший или пьян. Ты пьян?», - спросит он у Джошуа, и, разумеется, получит отрицательный ответ. А затем начнет серию вопросов, которые, по сути, далеко выходили за рамки дозволенного. Три часа к ряду Джошуа будут пытаться навязать мнение о причастности найденного у него китайского ножа к убийству Стефани. Все это время подросток будет отрицать свои знания о совершенном преступлении, и анализатор голоса будет четко демонстрировать, что он говорит правду. Но ему скажут, что его тест провалился, и машина показывает, что он лжет. Находясь под столь мощным и долгим давлением, к 7 утра мальчишка сломается и изменит свою историю.
Теперь он скажет, что Аарон Хаузер сам отдал ему нож по просьбе Майкла Кроу. И случилось это через несколько дней после смерти Стефани. Будто бы Майкл обратился к нему с просьбой «избавиться от ножа», а он, как хороший друг, не смог ему отказать.
Впервые за несколько часов непрекращающегося допроса, после этих слов Джошуа увидит на лице МакДоно настоящее удовлетворение. «Ты поступил правильно, и теперь можешь отдохнуть» - получит он одобрение своих действий.
«Правда?! О, слава Богу! Спасибо, Господи, ты спас меня! Мне нужно поспать....», - скажет он, в край обессилев.
Так, словно у дрессированной зверушки, у Джошуа начнут вырабатывать «условный рефлекс» – исполнять волю следователя, а не рассказывать правду. Его отпустят под залог, и только позже всем станет ясно, что детективы, которые допрашивали Джошуа Тредвэя на протяжении 10 часов в ночь с 27 на 28 января солгали ему, по меньшей мере, в трех значимых моментах:
- они убедили его, что имеют физические доказательства заговора между Майклом Кроу и Аароном Хаузером об убийстве Стефани Кроу;
-  заставили Джошуа думать, что двое друзей подставили его;
- утверждали, что нож «Лучшая защита» абсолютно точно является орудием убийства.
Спустя много времени, уже на суде, детектив Ральф Клэйтор признает свою вину, но добавит, что это распространенная практика давления на подозреваемого, которая часто действительно работает, и приводит к признанию.
Но, это будет позже, а сейчас, спустя 13 дней, 10 февраля, после первого допроса, Клейтор опять вызовет мальчишку на беседу, пообещав, что она продлится не более 45 минут. И снова обманет, ибо этот разговор затянется на 10 часов. К тому же на вопрос Майкла Тредвэя, нужен ли его сыну адвокат, ответит отрицательно.
От автора:
Так подробно допросы Майкла и Джошуа я описываю, преследуя две цели. Во-первых, чтобы читатель знал, какие методы иногда используют работники правоохранительных органов, когда слишком рьяно и предвзято берутся расследовать преступление. А, во-вторых, осознание психологической и юридической подоплеки ведения данного дела в последующем даст понимание его странного и абсолютно провального завершения.

На втором допросе Джошуа будет трижды (!) подвергнут опросу под контролем анализатора CVSA, и каждый раз ему будут говорить о провале теста, хотя на самом деле на показания машины все давно перестанут обращать внимания. Результатом станет отрицание Джошуа своего участия и вины в убийстве Стефани Кроу, однако, на этот раз он расширит повествование об Аароне Хаузере и Майкле Кроу.
Согласно новой версии Джошуа, выходило, что убийство девочки задумал именно Майкл, который рассказал Аарону, как ненавидит собственную сестру. Все каникулы они, якобы, тщательно планировали преступление, после чего «главное дело сделал Майкл, а Аарон ему помогал в заметании следов».
На четвертом часу прессинга мальчишка снова начнет постоянно плакать и спрашивать «что вы хотите, чтоб я рассказал?». А затем выпалит, что Аарон угрожал ему и его родным смертью, если Джошуа предаст друзей. Неожиданно подросток сообщит детективам, что всегда боялся Аарона, так как тот явно является социопатом, физически и психологически сильным человеком, который умеет манипулировать людьми, подавляя их логику и разум. Выходило, что в их компании обычно всем заправлял именно Хаузер, который выступал в роли талантливого стратега, умеющего наперед просчитывать все шаги.
Но этот рассказ не удовлетворял МакДон, ибо казался ему неполным. Проникновенным голосом «чуткого психолога» он рассказал Джошуа о параллельных допросах Майкла и Аарона в соседних комнатах. И добавил - «именно в этот момент они сдают тебя. Они свалят на тебя всю вину, если ты не будешь первым». На самом деле никаких параллельных допросов друзей Джошуа в то время не проводилось, и это была очередная уловка, с помощью которой из него, словно жилы, тянули признание.
Причем, что удивительно, большую часть времени беседы с ним, за допросом в полицейском участке Эскондидо будет наблюдать никто иной, как…заместитель окружного прокурора. И почему-то тогда он тоже посчитает, что в подобных методах выбивания признаний из подростка нет ничего предосудительного. Он даже не остановит разговор, когда мальчишке не зачтут его права. Ведь именно из них Джошуа и мог бы почерпнуть знания, что он «имеет право на адвоката» и «может не свидетельствовать против себя». В последующем, решение помощника прокурора не останавливать допрос без зачитывания подозреваемому «правила Миранды» будет иметь тяжелые последствия как для самого прокурора, так и дела в целом.
После нескольких часов тяжелого разговора, у Джошуа начнется весьма заметный тик и появится странное выражение лица, при этом он с каким-то ненормальным воодушевлением начнет рассказывать странную историю о заговоре и убийстве. Дескать, через 4 дня после нападения на Стефани, Аарон Хаузер отдал ему нож, попросил от него избавиться и рассказал о преступлении, но ничего в подробностях не пояснял. МакДоно не верил допрашиваемому, и вкрадчиво уговаривал его рассказать, не присутствовал ли он сам на месте преступления. Мальчишка долго отпирался, а затем решил поведать, что «стоял на стреме», но не заходил в дом и никого не убивал.
МакДоно: где ты ждал, снаружи?
Джошуа: да, я стоял на подъездной дорожке.
Подросток объяснил, что Майкл Кроу позвонил ему около 21.00 – 21.30 вечером 20 января, сказав, что эта ночь станет ночью расправы. Затем позвонил Аарон Хаузер, и рассказал ему о деталях преступления. Около 23.00 Джошуа, прокравшись мимо спальни родителей, покинул дом, пройдя 4 с лишним километра, после чего очутился возле дома Хаузера (по его словам, в 0.30). Оставшихся 3 километра до жилища семьи Кроу они уже шли вместе, и на это им понадобился примерно час. Зная, что за дело им предстоит, Джошуа, якобы находился в состоянии оцепенения, руководимый лишь страхом перед Хаузером.
После Майкл впустил Хаузера в дом, и их не было примерно 30 минут, а Джошуа все это время провел снаружи. Затем друзья попрощались друг с другом, и он отправился домой уже в одиночку.

[Влада Галаганова]

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Схема расположения домов трех подростков

Этот странный рассказ испуганного подростка, в котором не клеилось ровным счетом ничего, закономерно, не удовлетворил обоих детективов. Если все было именно так, становилось неясно, зачем Аарону и Майклу вообще понадобилось тащить с собой Джошуа? Чтобы он постоял снаружи дома? Абсурд, который не имел ни единого логического объяснения. Глупым было и то, что они не выбросили нож в какой-нибудь лесной посадке по дороге, а с неизвестной целью отдали его Джошуа. Избавиться от ножа можно было, выкинув его в зарослях апельсиновых деревьев или в водах протекающего неподалеку канала. Но нет, по расскажу Тредвэя выходило, что им на это не хватило мозгов? И потому, когда он закончил свое повествование, его попытались уличить во лжи. Спустя несколько минут Тредвэй признался, что на самом деле вошел в дом и все время убийства провел, находясь в темной кухне. Он ничего не видел и не слышал, но стал свидетелем того, как Майкл Кроу смывал кровь с ножа в кухонной раковине. И этим ножом была «Лучшая защита».
На данном моменте стоит заострить внимание, ведь, как вы помните, кухонную раковину криминалисты тщательно осмотрели и подвергли тестам – следов крови в ней обнаружено не было.
«А если бы кто-то из семьи Кроу спустился ночью на кухню и застал тебя там? Разве Майкл и Аарон не могли бы справиться без тебя?», - допытывались детективы.
«Я не думал об этом», - ответил Тредвэй с какой-то детской непосредственностью, и вскоре его допрос пришлось прекратить.

Арест Тредвэя

В 19.25 10 февраля, почти через 9 с половиной часов допроса Джошуа Тредвэя официально возьмут под арест за участие в убийстве Стефани Кроу. И только в этот момент зачитают его права. Допрос продолжат, но на смену Клейтору и МакДоно придет иной полицейский – Марк Рисли, который в рассказе подростка найдет еще очень много несовпадений.
Помимо того, что была неясна цель привлечения Джошуя к преступлению, не вязались временные рамки, которые он озвучивал. К тому же была непонятна и мотивация Аарона для участия в убийстве Стефани. Если Майклом Кроу могла двигать ненависть, то чем руководствовался Хаузер? Но, по мнению допрашиваемого, оказывалось, что Хаузер является невероятно больной личностью, умным манипулятором, любящим агрессию и насилие, к тому же физически сильным молодым человеком. Выходило, что он участвовал в убийстве «просто по приколу».

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Аарон Хаузер

Затем Рисли попытался выяснить у Джошуа, не применяли ли к нему в ходе допроса недозволенные методы, не использовали ли применение силы, не подавляли ли морально? И на каждый из этих вопросов мальчик ответил отрицательно.
Позже, на суде, уже науськанный сонмом адвокатов, он откажется от своих слов, и скажет, что находился под невероятным психологическим давлением, с помощью которого у него и выбили признание.

Еще один арест

На следующий день 11 февраля несколько полицейских придут в школу Orange Glen High School, вызовут к директору Аарона Хаузера, где и арестуют подростка.  По сути, свои обвинения против него детективы строили лишь на основании слов Джошуа Тредвэя. Все остальные попытки заставить Хаузера «проколоться» у полиции не увенчались успехом. В частности, еще 28 января они заставили Тредвэя позвонить другу в попытке получить инкриминирующие утверждения.
Клейтор научил Тредвэя, что и как спрашивать, но спокойный и собранный Хаузер отрицал какую-либо связь с убийством и пытался успокоить явно расстроенного друга.
«Нам нужен план», - скажет ему Джошуа по телефону, но Хаузер его не поймет.
«Джош, нам не нужен план. Мы не сделали ничего плохого. Я не давал тебе этот нож и не помогал Майклу. И если Майкл действительно убил свою сестру, я ничего об этом не знаю».

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Аарон Хаузер, на заднем плане Джошуа Тредвэй

Мать Хаузера, Сьюзи, позже засвидетельствует, что ее сын при разговоре с взволнованным человеком, всегда переходит на нарочито спокойный, медленный и уверенный тон. Так он пытается успокоить собеседника. Но, после телефонного разговора с Тредвэем ее сын «вышел из своей комнаты, дрожа как осиновый лист», сказав
«я не знаю, что происходит с Джошем. Не понимаю, почему он говорит такие вещи».
Однако, для Клейтора спокойный голос Аарона стал подтверждением его хладнокровия и попыткой манипулирования другом. Он считал, что Хаузер является психологическим стержнем в убийстве Стефани Кроу, который и вдохновил Майкла на преступление.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Отец Аарона, Грег Хаузер, запретит без своего участия беседовать с сыном, но подпишет согласие на использование голосового анализатора. И, как и в случае с допросами Джошуа и Майкла, Аарону не зачтут его права. В связи с этим в дальнейшем на суде все полученные таким образом сведения превратятся в ничто, будут оспорены и подвергнуты осуждению.
Впрочем, в отличие от Кроу и Тредвэя, Аарон Хаузер никогда в своем участии в преступлении никоим образом не сознавался. На обвинения он отвечал недоумением и обидой, и более того, всячески выгораживал обоих своих друзей. К примеру, Майкла он называл «абсолютно мирным человеком, не способным и мухи обидеть».
Видя, что здесь их тактика давления не срабатывает, детективы предложили подростку гипотетически порассуждать, как бы он убил Стефани Кроу, если бы у него были на это причины.
«Я схватил бы ее за руки и завел их за спину. Встал сзади, закрыл рот рукой и перерезал горло. Так на меня попало бы минимум крови. Я сделал бы это сам, без участия других людей. То, что знают двое – знает каждая свинья. А нож бы выкинул в воду – там бы его вряд ли нашли».

[Влада Галаганова]

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Слева направо: Майкл Кроу, Джошуа Тредвэй и Аарон Хаузер

В сущности, его предположение никоим образом не совпадало ни с рассказом Джошуа Тредвэя, ни с реальными событиями в страшную ночь. Стефани не хватали за руки и не закрывали ей рот. Ей не перерезали горло, а убили ударами в грудь и спину. Но МакДоно, Клейтор и остальные детективы, работавшие по делу, были допросом Хаузера удовлетворены. Ведь показав его запись Лоуренсу Блюму, психологу, консультирующему полицию Эскондило, они услышали об Аароне страшный вердикт – это «социопат», заключил Блюм, «Чарльз Мэнсон с высоким IQ, и его стоит опасаться».

Утраченный дом

Похороны Стефани состоялись 21 января 1998 года на кладбище Oak Hill Cemetery в Эскондидо. Одноклассники, друзья и просто чужие люди жертвовали деньги, чтобы помочь семье Кроу хоть как-то справиться с их горем. В общей сложности провести убитую девочку в последний путь пришло около 600 человек, но Майкла на похороны не пустили. Во избежание неприятных инцидентов, полиция решила его не показывать публике, дабы та в порыве праведного гнева не растерзала подростка.
Через три дня после похорон, полиция позволила семье Кроу вернуться в свой дом. Экспертизу и все возможные исследования были завершены, а значит он перестал представлять интерес для полиции.
Одноэтажное ранчо, расположенное на холмистой части дороги Valley Center Road, семья арендовала за $650 в месяц на протяжении последних 4 лет. Уютный, на четыре спальни, с бассейном и авокадовым садом, в нем члены семьи себя чувствовали, как в собственном доме. Но никто из них не ожидал, во что он превратится после полицейского набега. 
Большая часть ранчо утратило вид жилого, казалось, что тут промчался настоящий смерч, вырвав «хищными зубами» куски пола и обшивки. В спальне Стефани сняли весь гипсокартон, ковровое покрытие и половые доски. Встроенные шкафы зияли «разинутыми ртами», вывернув наружу «языки» открытых дверей. Их «чрева» были практически пусты, ибо большую часть вещей девочки и ее брата унесли, как потенциальные улики. Многие предметы интерьера были сломаны и валялись на полу. Бассейн оказался завален каким-то мусором, исчез телевизор, видеоприставка и все игры Майкла. Было понятно, что эти предметы воспринимались экспертами, как потенциальное доказательство, но жить в таких условиях оказалось совершенно невозможным.
И не взирая на то, что сейчас один из трех детей был мертв, а второй находился под следствием, как убийца, семье Кроу пришлось срочно куда-то переезжать. С тяжелым сердцем, они собирали свои вещи, не ожидая никого увидеть во дворе. Но, узнав, что они вернулись, к ним зашел местный пастор – преподобный Гэри Уэст, ближайший сосед, который выразил соболезнования и неожиданно начал расспрашивать о бородатом бродяге Ричарде Тьюите.
На тот момент Кроу ничего о нем не слышали, и страшно удивились рассказу о пугающем человеке. Но, позже Стив Кроу скажет, что именно тогда он понял - «полиция нас обманывала». 
Они переселятся в иной дом, расположенный в 4 км от первоначального места обитания, и он будет гораздо меньше. Впереди на горизонте у семьи маячили большие траты на адвокатов, часть их имущества была безвозвратно потеряна, так что о нормальном жилище сейчас не приходилось и мечтать. 

Защитники

Известие об обвинении трех подростков в зверском убийстве 12-летней девочки в Эскондидо, разумеется, стало сенсаций не только в штате Калифорния. О нем услышала вся страна, и, вполне ожидаемо, некоторым людям, работающим в сфере юриспруденции участие в этом деле сулило некоторые дивиденды.
Не секрет, что чем больше резонанса создает преступление и судебное разбирательство, тем больше славы, известности, а значит, впоследствии и денег, получают адвокаты, защищающие подозреваемых. Поэтому, вполне объяснимо, что защитниками трех мальчишек, родители которых являлись небогаты и неизвестны, в итоге стали настоящие акулы адвокатского бизнеса.
За дело Джошуа Тредвэя взялась очень известная на те времена в Америке 37-летняя адвокатесса Мэри Эллен Эттридж, прославившаяся громким «отмазыванием» нескольких убийц. Как только она услышала в новостях заявление об обвинении трех подростков, то сразу же смекнула, что на этом деле можно прозвучать еще громче. Разумеется, во всех последующих интервью она будет заявлять, что просто радела за справедливость. Мы же с вами, давайте, будем смотреть на эти вещи прагматично.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Эллен Эттридж

Конечно, опыт подсказывал ей, что даже самые симпатичные на первый взгляд клиенты, в результате могут оказаться отъявленными мерзавцами. И в данном случае мастерство адвоката заключается в нахождении вариантов, как смягчить приговор. Чем больше будет найдено технических деталей, способных показать присяжным глупость или некомпетентность полиции, тем больше шансов развалить дело. И, конечно, как только Эттридж сумела пообщаться с родителями Джошуа, а также с ним самим, ей стало ясно, что данное судебное разбирательство точно станет выигрышным. Не обязательно для мальчишки, но точно для нее. Ведь в нем буквально все кричало о неправильно проведенном следствии. 
Поэтому-то, получив от прокуратуры первое предложение о смягчении приговора Джошуа в обмен на дачу показаний против его друзей, она искренне рассмеялась. «Да ваше дело трещит по швам!», - решила она, и вгрызлась в него в полную силу. 
Подобные же эмоции испытали и другие защитники двух подозреваемых: Пол Блейк, ставший адвокатом Майкла Кроу и Дональд МакИннис, взявшийся отстаивать интересы Аарона Хаузера. Все они верили в довольно быстрый положительный исход, тем более, что помимо ошибок проведения следственных действий, их хорошими помощниками стали родители подозреваемых. Ведь это дело не походило на многие иные – в нем родители жертвы имели общие интересы с родителями подсудимых.
На самом деле, до всего этого кошмара, взрослые члены семьи Кроу, Хаузер и Тредвэй не были знакомы. Поначалу они с опаской поглядывали друг на друга, не зная, как реагировать на экстремальные обстоятельства. В особенности дискомфорт испытывали родители Джошуа, ведь главным образом на его показаниях держалось обвинение остальных мальчишек. Однако, вскоре все они поняли, что находятся «в одной лодке», и стали не только поддерживать друг друга, но и образовали некое сообщество, в котором продумывали общие схемы поведения защиты и реакции на появляющиеся факты.

Подготовка к судебному разбирательству

На протяжении нескольких месяцев после ареста, обе стороны начали готовиться к суду. Их первая битва должна была состояться в июле 1998 года, когда прокуратура собиралась требовать, чтобы подростков судили как взрослых, а не детей. 
На первый взгляд казалось, что позиции обвинения в данном деле очень сильны. В доме нашли множество отпечатков пальцев и брызг крови, а в руке убитой Стефани – несколько волосков.
Анализ кровавых пятен также сулил множество открытий. Кровавые отпечатки были найдены на кровати и полу, брызги крови находили на шторах, стопках газет и журналов. Были собраны одежда и обувь подозреваемых, и все это необходимо было проанализировать, чем и занялся Джордж Даргин, руководитель криминалистической лаборатории.
Стоит понимать, что в то время криминологи полиции Эскондило в США являлись пионерами применения совершенно инновационного метода обнаружения скрытых следов крови. Этот анализ проводился с помощью тогда еще мало известного вещества под названием флуоресцеин, который был способен вступать в реакцию даже с малыми количествами крови. 4 года назад (в 1996) его открыл калифорнийский микробиолог Роб Чизман, к помощи которого и решил прибегнуть Джордж Даргин.
Изначально разработанный для использования в офтальмологии, с помощью флуоресцеина криминалисты Эскондило в одном из предыдущих дел нашли кровавый отпечаток ладони в ванной. Тогда этот анализ очень помог идентифицировать подозреваемого, и потому в деле убийства Стефани Кроу его также решили применить.
Флуоресцеин – это флуоресцентный краситель, который требуется распылять на поверхность, а затем активировать его путем применения перекиси водорода, и, вуаля, даже следы замытой крови станут заметны.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Флуоресцеин «находит» следы замытой крови

Это вещество (наравне с люминолом) используется в криминалистических исследованиях для выявления следовых (очень малых) количеств крови, даже если поверхность была подвергнута неоднократной очистке. Оно очень чувствительно к энзимам и железу, которые содержатся в красных кровяных тельцах-эритроцитах (1:105 000). Флуоресцеин оказывается очень успешным в случаях, когда требуется найти невидимые глазу следы обуви с частицами крови на ней. Благодаря этому обнаруживается цепочка следов, ведущая от места преступления. Также флуоресцеин способен находить кровь на отстиранной одежде или подвергнутой химической обработке обивке машин.
Но, как и в случае с люминолом, флуоресцеин реагирует и на другие вещества, такие к примеру, как слюна, моча, медь, свекольный сок и отбеливатель (гипохлорид натрия). К тому же, напрямую он не предоставляет экспертам улики, а лишь показывает, где им требуется их собирать.
В доме семьи Кроу флуоресцеин распыляли в нескольких местах.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

В итоге, это вещество дало положительную реакцию на ковровом покрытии между кухней и родительской спальней. Похоже, это были следы обуви, ведущие из комнаты Стефани. Их также нашли на обуви Майкла Кроу, на той самой, в которой он первый раз был доставлен в полицию.
Положительным тест оказался и на некоторой одежде Аарона Хаузера, которую изъяли из его дома – на черной перчатке на правую руку, на одном из ботинок и на черном пуловере. Дал реакцию флуоресцеин и на предполагаемом орудие убийства – на рукоятке ножа «Лучшая защита».

[Влада Галаганова]

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Для полиции все эти моменты выглядели весьма многообещающими, и именно на основании них Ральф Клейтор грозился Майклу Кроу, что «похоронит» его под лавиной доказательств. Но довольно скоро стало ясно, что предполагаемая «лавина» оказалась пшиком.
В конце марта Джордж Даргин завершил все тесты. Отпечатки пальцев не дали никакой сенсации – порядка 60 из них были слишком смазанными, и провести их анализ не представлялось возможным. Все остальные идентифицировали, закономерно найдя среди них и Майкла Кроу. Но отпечатков пальцев Джошуа Тредвэя, Аарона Хаузера или Ричарда Тьюита не нашли. На «Лучшей защите» опять-таки ожидаемо обнаружили следы пальцев Джошуа, а вот отпечатков Майкла и Аарона на ней не было.
Все кровавые следы в комнате Стефани принадлежали ей, за исключением одного частичного следа ладони на дверной раме, источник которого был неизвестен.
В середине апреля криминалистическая лаборатория выдала свой общий отчет по тестированию улик в деле убийства Стефани Кроу, и он, словно бетонная балка, буквально раздавил Клейтора. Взятые с места реагирования с флуоресцеином улики ВСЕ оказались сомнительными. Крови и чьего-то ДНК на ноже не нашли. Волосы из руки Стефани не смогли идентифицировать. Следы на одежде и обуви Аарона Хаузера оказались смесью слюны и ДНК самого подростка. На ботинке Майкла Кроу действительно была кровь, но ее было ничтожно мало, и установить, кому она принадлежит, было невозможно.
Оказалось, что у полиции Эскондидо нет ровным счетом никаких физических улик, на основании которых можно было бы осудить трех предполагаемых подозреваемых. Никто не понимал, почему так произошло, но, со временем, детективы и прокуроры разработали теорию, чтобы объяснить недостаток вещественных доказательств. По их мнению, подростки оказались слишком умными и хитрыми. Они тщательно спланировали убийство, и чтобы не забрызгаться кровью жертвы, наносили ей удары ножом через одеяло.
Ко всему прочему, у них оставалась надежда на графологическую экспертизу нацарапанных на подоконнике слов кill кill. Но, тестирование выявило лишь то, что Майкл Кроу, в числе прочих, может быть их автором, и результат демонстрации такой улики в суде не сулил однозначной победы.

Судебное разбирательство

В отличие от прокуратуры, защитники Элен Эттридж, МакИннис и Блэйк хотели проводить суд над своими подопечными, как над детьми, а не над взрослыми. Они знали, что это могло быть их единственной возможностью пересмотра всех собранных ранее полицией доказательств. К тому же они знали, что прокуратуре не хватает физических улик «привязывания» подростков к преступлению, а значит, обвинению придется строить свою линию «нападения», главным образом, на полученных от Джошуа Тредвэя признаниях.
У полиции был лишь предполагаемый мотив Майкла Кроу - ревность и ненависть, Джошуа же «дорисовал» саму картину планирования и убийства. 
Но, после просмотра видеозаписей допросов всех подростков, адвокаты считали слова мальчишки абсурдным доказательством, которое у него попросту «выдавили». Таким образом выходило: при отсутствии прямых улик, нужно просто обесценить результаты допросов, и дело решено.
Эттридж обратилась за консультацией к известному доктору психологических наук и профессору Калифорнийского университета в Беркли Ричарду Офшу, который в среде экспертов являлся признанным специалистом по принуждению и самооговору. Офше был соавтором недавно опубликованной научной статьи, документирующей десятки ложных признаний в убийствах по всей Америке. Просмотрев видеозаписи допросов Майкла Кроу, Джошуа Тредвэя и Аарона Хаузера, он однозначно пришел к выводу, что это классический пример признательных показаний, полученных под давлением. По мнению эксперта, Майкл Кроу поддался на уговоры о снисхождении, а Джошуа Тредвэй выдумал свой рассказ, чтобы потрафить детективам.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Для семей же подростков доказательства невиновности их детей крылись в деталях. К примеру, Джошуа Тредвэй рассказал полиции, что он ушел из своего дома примерно в 23.00 и отправился к дому Хаузера, после чего где-то в 00.30 они оказались у жилища Кроу. А после совершения преступления он вернулся домой около 2.30 ночи.
Но его родители уверенно заявляли, что это невозможно по нескольким причинам. Во-первых, чтобы выйти из дому и вернуться в него, Джошуа пришлось бы прокрасться мимо своего младшего брата Захари, который спал в одной с ним комнате на стоящей рядом кровати, а затем мимо комнаты родителей, изголовье кровати которых упиралась в стену, примыкающую к коридору. То есть, по их мнению, кто-то бы услышал шаги мальчика.
Кроме того, старшие члены семьи Тредвэев утверждали, что еще в 23.30 в ту ночь они видели обоих сыновей в их комнате. Мальчишки что-то расшумелись, баловались и не спали, и Майкл Тредвэй заходил их успокоить. После этого, еще минимум 15 минут их мать Тэмми слышала, как они шептались. Но и это было не главным.
По утверждению родных Джошуа, он абсолютно не был приспособлен к пешим прогулкам на большие расстояния и вообще плохо ориентировался в пространстве, поэтому не мог пройти около 16 километров туда-обратно к домам своих друзей Аарона и Майкла. Совсем недавно, отправившись на велосипеде к однокласснику, он заблудился.  Потерявшись, мальчик вынужден был постучаться в незнакомый дом, чтобы воспользоваться телефоном и позвонить своим родителям. Это заявление полиция проверяла, и оно оказалось правдой.
Мать Аарона Хаузера, Сьюзи и его старший брат Адам, также оспаривали признание Джошуа Тредвэя. Они утверждали, что Аарон был в ту ночь дома. В 23.30 20 января Адам разговаривал с ним, и не слышал, чтобы брат покидал дом. Да и Сьюзи Хаузер в ту ночь мучилась болями в спине и плохо спала, а потому легла на твердый диван в гостиной. Сыну пришлось бы пройти мимо нее, и не заметить этого она не могла.
Но, для адвоката Элен Эттридж самым вопиющим несоответствием показаний Джошуа с реальным делом было время смерти Стефани Кроу. На допросе он утверждал, что ее убийство состоялось где-то около часу ночи. Патологоанатом же склонялся к мысли, что смерть Стефани произошла примерно через 2-2,5 часа после последнего употребления пищи, то есть между 21.00 и 22.00 20 января 1998 года.

Версия – Ричард Тьюит

Но, разумеется, опытный и хороший адвокат не просто выгораживает своего подопечного в суде, он еще и находит иного подозреваемого. И для Эттридж таким подозреваемым стал Ричард Тьюит – бродяга с плохим «послужным списком».

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

В отличие от арестованных подростков, которые, главным образом, развлекались, играя в компьютерные игры, этот человек не раз светился на полицейском радаре и был замечен в районе дома Кроу в страшную ночь убийства.
Вместе с адвокатами МакИннисом и Блейком Эттридж попыталась составить его профиль.
Он родился в Сан-Диего, закончил среднюю школу и некоторое время работал то на стройках, то в фирмах по озеленению. Однако, на протяжении последних 10 лет, Тьюит постоянно сражался с двумя своими демонами - шизофренией и метамфетамином.
В этот период его арестовывали 25 (!) раз - за кражу автомобиля, взломы, употребление наркотиков и вандализм. А в 1993 году он напал с ножом на человека, несколько раз ранив его. 
Через три недели после убийства Стефани Кроу (в конце января 1998 года), Тьюит был арестован за приставание к двум девочкам (12 и 13 лет) в Эскондидо. Он шел за ними от автобусной остановки, и постоянно твердил «Трейси, все, что я хочу, так это заняться сексом с тобою», чем безумно напугал детей. Через месяц (то есть, в середине марта) его снова арестовали, на этот раз за попытку ограбления, и осудили на 3 года.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Трейси, которую так искал Ричард Тьюит

Но, неожиданно рьяная Эттридж осознала, что Тьюита, такого «удобного» во всех отношениях подозреваемого никогда всерьез не рассматривали по делу убийства Стефани Кроу, и она вознамерилась во что бы то ни стало это «исправить». «Как это так?», - думала она, «ведь они не допрашивали его под видеозапись, не искали кровь на одежде, и не сличали почерк». «А их мнение, что он слишком неуклюж, безумен и порывист, чтобы совершить столь «чистое» преступление – просто глупость! Ведь он же выжил как-то на улице, постоянно находя себе пропитание и одежду».
Сформировав в голове план нападения на Тьюита, Эттридж без промедления принялась его реализовывать, и начала с официального требования полиции пересмотреть забранные у него вещи, подвергнув их тщательной экспертизе. 
Первоначально затребовав разрешение на личный осмотр собранной у Тьюита одежды, она обратила внимание на его белую футболку и красную растянутую водолазку с подозрительными пятнами на них. Указав на это экспертам, она добилась проведениея их первого анализа с помощью опять-таки флуоресцеина и анализа ДНК, и 28 апреля 1998 года получила ответ, что это кровь, но не Стефани Кроу, а самого Тьюита.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Но, это будет пока только первая попытка Эттридж попасть в мишень «под названием» Ричард Тьюит. Первая и как это часто бывает неудачная. Однако, настойчивых людей такие разовые промашки не останавливают и только раззадоривают, а молодая адвокатесса была очень настойчивой особой.

[Влада Галаганова]

Виновны, но отпущены

Судье Верховного суда Лоре Палмер Хэммс, которой досталось рассмотрение дела трех подростков, предстояло решить нелегкую задачу. Ей требовалось, выслушав доводы обеих сторон, определиться, относиться ли к 15-летним мальчишкам, как детям или взрослым. При первичном рассмотрении документов, а также в связи с прокурорским прошлым самой судьи, «мяч находился на стороне» обвинения - Хэммс изначально склонялась к мнению, что подростки виновны в убийстве Стефани Кроу.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Судья Лора Палмер Хэммс

Слушания начались в начале июля и обещали быть невероятно жаркими, как стоящая на улице погода, и такими же длинными, как Конституция Калифорнии (один из самых длинных законодательных актов в мире).
Детективы Клэйтор, Марк Рисли и Крис Мак-Доно рассказывали, как получили от мальчиков признания, Даргин пояснял эффект применения флуоресцеина, родители подсудимых создавали им алиби, бабушка Стефани со слезами на глазах вспоминала о моменте нахождения трупа своей внучки, а полицейские свидетельствовали о болезненном и преступном поведении Тьюита.
Спустя много недель, 13 августа, с трудом «продравшись сквозь заросли» всех свидетельств, Хэммс объявила свое решение: прокуратура оказалась сильнее зашиты, сумев ее убедить в серьезности подозрений, а также в том, что дело подсудимых следует рассматривать в суде для взрослых. Но, в нескольких моментах обвинение прокололось, и мальчиков нужно отпустить. «Если бы это было не предварительное слушание, а настоящий процесс, подсудимых бы оправдали», - сказала судья, по-настоящему огорошив всех присутствующих. Она отклонила анализ сличения почерка Майкла Кроу с нацарапанными на подоконнике словами «убить убить», и отметила, что реальный преступник мог забраться в дом через дверь в родительской спальне. Также подчеркнула, что Тьюит имеет отвратительную репутацию, но крайне маловероятно, чтобы он мог совершить это преступление.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Что касается признаний, судья увидела в них манипулирование словами подростков и давление со стороны детективов, а значит, как бы то ни было, а мальчики свободны.
Подростки, их семьи и адвокаты были в восторге, и не только потому, что мальчишки впервые за полгода наконец-то оказались на свободе. Главной победой все они считали обоснованное сомнение. Эттридж ликовала, и была уверена, что очень скоро выиграет этот процесс, а вот мнение общественности разделилось.
Часть ее выражала озабоченность освобождением весьма вероятных «выродков», зверски убивших девочку. Другие винили сумасшедшего Тьюита, и радовались за отпущенных подростков. Но, как бы то ни было, а основной судебный процесс был назначен на январь 1999 года – в годовщину смерти Стефани. В итоге, он станет самым затяжным, скандальным и неоднозначным судебным процессом за всю историю Калифорнии.

Противостояние

Эта первая, пусть пока и не очень крупная, но победа защиты, заставила сторону обвинения «шевелиться» активнее, собирая для «главной битвы» еще больше улик и доказательств против подозреваемых. Прокуратуру на тот момент в данном деле представляла также женщина, Саммер Стефани, которая была ничуть не менее амбициозной и напористой, чем Эллен Эттридж. Она осознавала, что признания мальчишек - штука ненадежная. Вполне вероятно, они либо откажутся от своих слов, либо суд присяжных посчитает их признания полученными под давлением, а потому обвинению стоит сосредоточить свое внимание на неопровержимых фактах и собранных уликах. В конце концов, лишь «живые» доказательства могут сдвинуть чашу весов мнения присяжных.
И одной из таких улик было, разумеется, орудие убийства, 27-страничный отчет по которому Стефани получила 13 октября 1998 года. Его составил главный медицинский эксперт округа Макомб, штат Мичиган, и всемирно известный судебный криминолог доктор Уильям Шпиц. Он специализировался на ножевых ранениях, и написал несколько книг на данную тематику, которые для многих криминологов были настольной литературой.
Шпиц внимательно осмотрел одежду, постельные принадлежности Стефани Кроу (включая одеяло), изучил отчет о ее вскрытии и подверг обследованию два ножа, найденные под кроватью Джошуа Тредвэя. И в итоге пришел к выводу, что в убийстве Стефани Кроу повинен именно нож «Лучшая защита». Это был хороший «гвоздь в крышку гроба» дела по обвинению трех подростков, и воодушевленная удачей,
Саммер решила закрепить ее любопытным экспериментом.
Она отправилась в полицейский участок Эскондидо, где под руководством Ральфа Клейтора и Джорджа Даргина была собрана кровать убитой девочки, которую изъяли с места преступления.
На собранную кровать поместили манекен соответствующей конституции, и попытались воссоздать картину убийства.
Поначалу было сложно понять, как лежа на кровати, Стефани получила удары ножом и в грудь, и в спину. Но затем стало ясно, что очевидно, она пыталась сопротивляться убийцам, перекатываясь на постели. Похоже, ее накрыли одеялом и совершали удары ножом сквозь него. При этом, один из нападавших удерживал девочку, сев ей на ноги, а второй бил. Только при соблюдении таких условий, порезы на одеяле совпадали с ранениями ребенка. Проведя этот эксперимент несколько раз, и продемонстрировав его результаты независимому эксперту государственной криминалистической лаборатории Миннеаполиса, в деле против подростков появился еще один акт экспертизы, в котором говорилось, что в умерщвлении Стефани Кроу участвовало минимум два человека. И этот вывод согласовался с признаниями Джошуа Тредвэя, утверждавшего, что в убийство девочки были вовлечены Майкл и Аарон.
После этого Саммер Стефани отправилась в злополучный дом семьи Кроу, который сейчас уже пустовал. Ее целью было удостовериться, действительно ли Майкл, выйдя ночью за таблеткой тайленола, мог в темноте не заметить открытую дверь в комнату сестры, и ее саму, лежащую на полу. Она дождалась 4.30 утра и выключила везде свет, однако фонари, стоявшие рядом с домом, прекрасно освещали двери в комнаты, выкрашенные в белый цвет. Майкл не мог не видеть свою убитую сестру, для этого, по мнению, прокурора, ему стоило бы идти по дому с полностью закрытыми глазами.
Все эти моменты убеждали Саммер в виновности подсудимых, однако, ими она не ограничилась, а собрала еще несколько подобных же улик:
• мнение еще одного эксперта, что выцарапанные на подоконнике слова «убить убить» могут быть почерком Майкла Кроу;
• IT-специалисты окружной прокуратуры тщательно изучили все жесткие диски компьютеров, изъятых в доме Кроу, и обнаружили удаленные
  файлы фантастической истории, написанной Майклом. В этой истории персонаж по имени Одринтрат размышляет о желании убить свою сестру.
  Последняя версия этой истории была создана мальчиком в декабре 1997 года, то есть за шесть недель до того, как Стефани Кроу была убита.
• мнения экспертов Национального центра анализа насильственных преступлений ФБР в Квонтико, которые однозначно утверждали, что убийство было совершено кем-то «кто хорошо знаком с внутренней обстановкой дома и распорядком его жильцов».

При этом, каждый раз, когда очередной эксперт обвинения составлял свой отчет, его копия неизменно уходила и адвокатам подростков, Мэри Эллен Эттридж, Дональду МакИннису и Полу Блейку. И, разумеется, они готовили свои способы отражения атаки.
Столкнувшись с мнением Уильяма Шпица о том, что орудием убийства был нож «Лучшая защита», Эттридж наняла своего эксперта - почетного профессора судебно-медицинского факультета Калифорнийского университета Беркли, доктора Джона Торнтона.
Его вердиктом стал отчет, что «Лучшая защита» вовсе не является орудием убийства. Свое мнение он подкреплял фотографиями аутопсии Стефани Кроу, на которых было отчетливо видно, что два из девяти ранений имеют глубину максимальной длины лезвия этого ножа, но вокруг них нет характерных отметин от его гарды. Также по краям самых глубоких ран отсутствует отличительный разрыв, который «Лучшая защита» создает своим вырезом на лезвии в форме полумесяца. При вынимании такого ножа из плоти, он рвет ее, оставляя особые разрывы.
В последующем в этой игре мнений двух специалистов по холодному оружию, «очко засчитают» именно Торнтону, ведь, как выяснится позже, он на суде сможет продемонстрировать свои модели слепков проведенных экспериментов, тогда, как Шпиц окажется голословным, ибо не сохранит для суда вещественные доказательства проведенных тестов.
Методом оспаривания вывода, что в убийстве участвовало минимум два человека, Эттридж выбрала работу частной криминальной лаборатории, базирующейся в Миннеаполисе. Ее специалисты уже давно находились в конфронтации с криминалистами государственной лаборатории своего города, конкурируя и всегда с удовольствием «вставляя им палки в колеса». Они также провели свои тесты с манекеном на кровати убитой девочки, и пришли к выводу, что Стефани Кроу запросто мог убить и один человек. И в этом факте сторона защиты впоследствии на суде опять окажется более успешной. А все благодаря визуальной демонстрации.
Эттридж попросит свою приемную дочь поучаствовать в данном эксперименте. На одежду 13-летней девочке, имеющей очень похожую комплекцию с убитой Стефани Кроу, прикрепят пакетики с краской, а сама адвокатесса, ростом и весом схожая с Ричардом Тьюитом, покажет, как она бьет ножом предполагаемую жертву. Это зрелище произведет на судью, присяжных и зрителей неизгладимое впечатление, убедив в том, что сумасшедший бродяжка мог запросто сам справиться с девочкой.
Каждая улика, каждое доказательство и отчет прокуратуры будут успешно оспорены стороной защиты на суде. Фантастический рассказ? Так его Майклу помогала писать мама, Шерилин Кроу. Его опубликовали в школьной газете, и в итоге главный герой не убивает свою сестру. Мальчик не увидел тело сестренки на полу? Так он был болен, и из-за недомогания ходил, словно сомнамбула. Кто знает, куда в таком состоянии может смотреть человек? Отчеты эксперта по почерку и мнения отдела ФБР в Квонтико? Так это всего лишь домыслы, основанные на неполной и неточной информации.
В начале декабря обе противоборствующие стороны соберутся в суде для окончательного досудебного разбирательства на тему определения, должны ли в ходе основного процесса учитываться показания подростков.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

К этому времени дело было передано судье Верховного суда Джону Томпсону, имеющему репутацию в среде и прокуроров и адвокатов человека справедливого и всегда смотрящего на дело беспристрастно. Слушания о признаниях продолжались около трех недель, и каждый день детективы Клейтор, Рисли и МакДоно рассказывали, как они получали признания от мальчишек, объясняя свое поведение поиском истины. Но все их слова разбивались о демонстрацию видеопленок допросов, при которых происходило давление, а подозреваемым не зачитывались права Миранды.
17 декабря судья Томпсон вынес свое решение - признания подростков не учитывать, и это был один из самых сокрушительных ударов по обвинению, от которого это дело больше никогда не оправится.

И снова Тьюит

Казалось бы, в данной ситуации защита уже могла бы и расслабиться, но, неожиданно она получила еще одно, причем буквально «золотое» доказательство невиновности своих подопечных. На горизонте вновь замаячила фигура больного шизофренией Ричарда Тьюита, и причиной тому послужила его одежда. Эд Блэйк, криминалист из Северной Калифорнии и уважаемый эксперт в области изучения ДНК, нанятый одновременно и прокуратурой, и адвокатами подростков, «разродился» своим отчетом по изучению пятен на водолазке бродяги.
Как мы помним, в свое время (28 апреля 1998 года) Даргин исследовал ее с помощью флуоресцеина, и вынес решение, что грязные пятна на красном свитере Тьюита являются его кровью. Однако, Эд Блейк, тщательно проверив красную водолазку, получил иные результаты, найдя ДНК убитой Стефани Кроу в трех местах. 
Всего на свитере, принадлежащем Тьюиту, было найдено 7 сомнительных пятен, каждое из которых было обозначено буквами «А», «В», «С», «D», и т.д.