Возможно, об этом уже писали, тогда прошу прощения. Про вещи, снятые с жертв, и особенно про ботинки, пришло вот что в голову: если взять за основу, что Ассман был надзирателем, это все объясняет. Когда в лагере заключенных сжигали или массово расстреливали, то их, как все помнят, раздевали. Одежду и обувь забирали для дальнейшего использования. Возможно, эти, похищенные в случайном порядке, вещи, как раз отголоски той травмы. Понятно, что каждый день видеть сотни насильственных смертей, сотни трупов, издевательства - ни один здоровый человек не в состоянии этого вынести. А тут изначально могли быть отклонения, это могло начать приносить удовольствие извращенной психике убийцы. Возможно, при очередной расстреле или подготовке к газовой камере какая-то из женщин отказалась раздеваться и ее раздели насильно. Отсюда желание повторять это, спущенная с женщин одежда, обнаженное тело. Это, скорее всего, случилось при первой казни в лагере и оставило отпечаток на психике Ассмана, необходимость снова пережить этот момент возбуждения, что вполне вписывается в теорию с маниакальными убийствами. А обувь особенно. Обувь всегда заставляли снимать при любой казни. Недаром в Будапеште на набережной даже есть памятник - на набережной стоит обувь. Людей топили в реке, предварительно заставляя снимать обувь. Это только догадка, но, по-моему, Ассман очень подходит на роль убийцы… столько совпадений, это вряд ли случайно. Следствие крайне странное. Очевидные убийцы отметались, зато выжившему парню не давали покоя по надуманным обвинениям. Почему травмы легче? Если я правильно поняла, он лежал дальше всех от места, где была разрезана палатка и наносились удары. Во-первых, убийца уже устал, во-вторых, ему нужно было вернуться к другим жертвам, чтобы снять одежду и полностью удовлетворить свое извращенное сознание. Уже понятно, что его больше интересовали женщины, нежели мужчины. Последние были просто помехой. Первого пришлось убить жестоко, потому что он мешал, да и убийца только начал убивать, только вошел в это состояние, не смог удержаться. А последнего уже оглушил в спешке, чтобы только не мешал, не терпелось вернуться к основным жертвам и довершить начатое.