Решил я заняться своей родословной – пусть, думаю, идущие за мной поколения знают, что за люди были у них в роду. Род у нас большой, есть весьма достойные лица, в том числе участники обеих мировых войн. Начал собирать сведения по разным архивам, прибавил воспоминания от старших, от себя и своих братьев. Получился довольно объемный труд, масса документов, писем и фотографий.
Предлагаю небольшой фрагмент из этихх Записок - криминала здесь особого нет, протоколов вскрытия трупов тоже, нет мальчиков в коробках, но есть 58-я статья. Так сказать, зарисовка из недавнего прошлого. Да, фамилия нашего рода – Морозовы.
"... вернемся в начало 1930 года. Коллективизация крестьянских хозяйств, начатая в январе, очень скоро добралась до нашего Дракино.
Напомним, что в начале кампании добровольно в колхозы записывались единицы, в основном бедняки, которые мало что при этом теряли. Основная масса крестьян либо выжидала, чем оно все обернется, либо отказывалась писать заявление. Агитация властей через так называемых "уполномоченных" помогала слабо; контрагитация со стороны зажиточных крестьян, наоборот, была успешной. Чтобы привлечь большинство на свою строну, власть, быстро исчерпав терпение, прибегла к испытанному средству, то есть запугиванию. Самых рьяных противников новой жизни объявляли врагами советской власти: "кулаков" и "подкулачников", как их теперь называли, судили и показательно наказывали.
Так поступили и в этот раз.
Как следует из одного уголовного дела, волею случая оказавшегося в моем распоряжении, в первых числах февраля 1930 года местными органами ОГПУ в деревне Дракино Серпуховского района была выявлена "антисоветская кулацкая группировка" в количестве двадцати одного человека. Треть из них носила фамилию Морозовых. Перечислим их: Иван Иванович, Борис Григорьевич, Василий Иванович, Герасим Иванович, Степан Николаевич, Варвара Афанасьевна и Тимофей Григорьевич. Судя по отчествам, наших ближайших родственников здесь нет, однако ясно, что в каком-то колене они наверняка (деревня-то одна!) должны пересекаться с нашим родом. (Прадеда, как мы знаем, звали Георгий Андреевич Морозов. Потеряв на германской войне ногу, он к тому времени давно обосновался в Серпухове: в деревне с таким увечьем можно только сидеть на завалинке. В городе, напомню, он открыл лавочку головных уборов).
Итак, завели дело (№ 450, арх. № 543008). Несмотря на большое количество фигурантов, всего через месяц оно было благополучно завершено. По материалам собственного расследования старший уполномоченный Серпуховского отдела ОГПУ Колесников Н.П. составил обвинительное заключение.
Вот что он пишет:
"В деревне Дракино, Серпуховского района, продолжительное время существовала кулацкая антисоветская группировка, насчитывающая до 20 челов. участников, относящихся по своему социально-имущественному положению к прослойке кулачества. Группировка... ставила основными задачами активное сопротивление по отношению проводимых компаний (сохранена орфография оригинала) Соввластью во всех их видах".
Антисоветские выступления "группировки", по мнению Колесникова, носили организованный характер; под руководством ее "главарей" Сергеева и Панфилова, пишет он, устраивались "нелегальные сборища". Вина "группировки" заключалась также и в том, что члены ее активно выступали на собраниях сельсовета, блокируя инициативы представителей РИКа (РИК - районный исполнительный комитет), а также "вели антисоветскую агитацию среди крестьянской массы в частных беседах".
Вот наиболее характерные выдержки из обвинительного заключения:
"Группировкой принимались меры к отбору работников сельсовета из числа своих единомышленников," - пишет старший уполномоченный. - Благодаря влиянию группировки и защиты подкулачников в состав сельсовета прошла кандидатура их ставленника МОРОЗОВА ТИМОФЕЯ. Во время прений сторонники группировки выкрикивали по адресу представителя РИКа оскорбления: "Морозов нам хорош, а если плох для Вас, то нас это не касается. Вы рекомендуете коммунистов, а что они сделали хорошего для крестьян?" Подкулачник КИСЕЛКИН и другие кричали: "Соввласть присылает к нам в деревню горлопанов для того, чтобы обмануть крестьян и втянуть их в капкан самообложения."
Благодаря противодействию "кулацкой группировки", - отмечает Колесников, - кампания по организации колхоза в деревне неоднократно срывалась: "несколько раз приезжали представители РИКа, возвращаясь обратно без надлежащих результатов". Также "отдельные бедняцкие хозяйства запугивались угрозами: "Кто первый войдет в колхоз, тому при свержении Соввласти будем вырезать на спине ремни, а женщинам - груди. О колхозе распространялись самые нелепые слухи - мол, колхоз это барщина, она (в оригинале буква а в слове "она" зачеркнута, что существенно меняет смысл фразы) разоряет сельское хозяйство, и т.п. В январе м-це сего года к моменту организации 2-й инициативной группы в деревне появился неизвестный бродяга, или нищий, в возрасте около 25 лет, оборванный, который распространял слух о том, что он стал нищим потому, что был где-то в колхозе, последний развалился, все имущество погибло, и все члены колхоза, а также их семьи остались нищими. Этот нищий, прожив в деревне дней 5, скрылся".
Не забыл работник ОГПУ упомянуть и про "террористические акты" (куда же без них?) Так, по его утверждению, "группировка" по отношению отдельных активных работников Сельсовета и группы бедноты проявляла террористические акты, так например: бывш. председатель кресткома ИВАННИКОВ два раза подвергался избиению, одно из коих было учинено в общественном месте гр-ном КИСЕЛКИНЫМ, который прогрыз зубами ИВАННИКОВУ плечо, и во время избиения кричал: "Я тебе покажу общественную обработку!" и т. д. Вторично неизвестные лица осенью 1929 года, поздно вечером, подкараулив ИВАННИКОВА в глухом месте, нанесли удар колом по ногам, причинив большие боли".
С другим же "терактом" следователь явно переборщил: он оказался настолько слаб в юридическом отношении, что в его достоверности усомнился даже окружной прокурор Медведев. Вот этот эпизод: "В конце января месяца также неизвестными лицами было произведено покушение на убийство предсельсовета ШТЫКОВА, для чего, подкараулив его поздно вечером, каким-то острым предметом поранили лоб. Удар настолько был силен, что т. ШТЫКОВ при ранении не почувствовал боли и обнаружил это ранение только дома, когда увидел окровавленным свое лицо. (последнее предложение подчеркнуто синим карандашом - не прокурор ли? - и на полях поставлен знак вопроса). В этом преступлении заподозрили одного из руководителей "группировки" Сергеева, поскольку тот "... за неделю до покушения поздно вечером дежурил около дома ШТЫКОВА, высматривая таинственно в окно, но, увидев одного из граждан, быстро ушел".
продолжение следует...
На этом "противоправные действия" членов дракинской группировки отнюдь не заканчивались.
Так, некто "КОРОТКОВ Иван Иванович, кулак, индивидуально обложенный, близкий приятель ПАНФИЛОВУ и СЕРГЕЕВУ, активно принимал участие в антисоветской деятельности. Также он, злостный хулиган, своими действиями терроризировал местное население, в частности произвел 2 дебоша, заслуживающих всеобщего внимания. Так наприм., весной 1929 года в нетрезвом виде произвел дебошь, избивая крестьян и бегая по деревне, бросая колья в стены бедняцких домов, загнав всех жителей в избы, которые из-за боязни в течение дня боялись выйти наружу.
Вторично 19/I - с.г., явившись вечером в чайную кресткома (очевидно, крестьянского комитета - авт.), где находились женщины и мужчины, произвел дебошь, в начале принуждая женщин войти в половую связь с мужчинами в присутствии публики, этим вынудил последних выйти из чайной, после чего побил посуду и пытался поджечь чайную, для чего схватил горевшую лампу, разбил ее об пол и тут же пытался нанести избиение буфетчику..."
"Безобразия", творимые противниками колхоза и вскрытые следователем, продолжались.
Так, некто Тимонин, кулак и лишенец, активный член кулацкой "группировки", в одном из разговоров пригрозил председателю сельсовета Штыкову и его отцу, "чтобы они прекратили агитацию за организацию колхоза и нажим на кулачество, в противном случае они будут в проруби или получат нож в бок".
Кулак Алхимов Алексей Иванович, "активный член группировки", ... имеет склонность к бандитизму, т. к. еще в период военного коммунизма состоял в бандитской группировке и вместе с последней принимал участие в ограблениях в поездах и в глухих местах, отнимая хлеб и другие продукты у граждан, идущих в деревню за хлебом".
Киселкин Иван Гаврилович, середняк и активный подкулачник, пытаясь сорвать собрание сельсовета, "выкрикивал оскорбления по адресу представителя РИКа: "Кто ты такой есть, приехал нас агитировать? Покажи документ, может ты бандит, и т.д. Он же на этом собрании задавал вопросы явно издевательского порядка, говоря: "Какая разница между сельским попом и СТАЛИНЫМ?" и, не дожидаясь ответа, сам добавлял: "Разница в том, что поп обирает одно село, а СТАЛИН грабит весь Советский Союз".
Подводя итоги своего расследования, Колесников озвучил то, что от него, собственно, и требовалось: "Указанные выше лица состояли в антисоветской кулацкой группировке, организованно направляли свои контрреволюционные действия к подрыву мощи Соввласти, для чего созывали нелегальные собрания группы..." и т.д.
Эти преступления подпадали под печально известную 58-ю статью: пункты 8, 10 и 11. Начальник ОКРО ОГПУ по фамилии Дрейбанд полностью поддержал своего коллегу, утвердив его выводы своей подписью.
Всех, о ком шла речь, арестовали и отвезли в серпуховской исправдом. Дела троих самых главных кулаков (они скрылись на момент ареста) выделили в отдельное производство. Остальных судили. Половину членов "группировки" (9 человек) постановили освободить из-под стражи (троим из которых дали 3 года условно). Самое строгое наказание - заключение в концлагерь в Северном Крае сроком на 5 лет получили трое человек, в том числе двое Морозовых: Борис Григорьевич 1875 г.р. и Герасим Иванович 1874 г.р. Правда, концлагерь пожилым уже людям скоро заменили на ссылку в те же края и на тот же срок.
Теперь для примера разберем подробнее, в чем заключалась вина Бориса Григорьевича и посмотрим, за что давали тогда пять лет лишения свободы. Вот перечень его "деяний" из обвинительного заключения:
"МОРОЗОВ Борис Григорьевич, бывший владелец баржи (в последнем слове "и" зачеркнули и осталось "барж": действительно, одна баржа - как-то ни то, ни се), занимался сплавкой леса по реке Ока. В период революции до 1929 года арендовал под огород землю, содержал наемную силу, платя налог около 600 рублей. Член кулацкой группировки, близкий приятель СЕРГЕЕВУ И ПАНФИЛОВУ, принимал участие в нелегальных собраниях. В частных беседах вел агитацию против организации колхоза и налоговых обложений, и пользуясь случаем семейной связи с инспектором ОкрФО - МОРОЗОВЫМ Иваном Васильевичем (зять БОРИСА), недооблагался налогом сам и принимал меры через зятя к недообложению своих приятелей".
Вот, собственно, и все его "преступления".
Теперь глянем, чем же оказался опасен для колхозного строительства Герасим Иванович. Тут картина несколько иная. Герасим Иванович не являлся близким приятелем Сергееву и Панфилову, барж по Оке не гонял, однако был замечен в других, не менее тяжких прегрешениях:
Тема: И смех, и грех... (Прочитано 865 раз)