"Мусорная наука": дело о пожаре

[dobizha]

Накануне рождественских праздников, в декабре 1991 года, в маленьком техасском городке произошла история, которая и сегодня продолжает будоражить умы. Может быть, справедливость не восторжествовала до конца, но происшествие в Корсикане заставило взглянуть по-другому на криминалистическую науку о пожарах и пересмотреть многое, чему учили пожарных следователей на протяжении десятилетий.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]
Тодд Уиллингэм в камере смертников в 1994 году

Испытание огнем

Огонь быстро распространялся по одноэтажному деревянному строению в рабочем районе Корсиканы на северо-востоке Техаса. Пламя стелилось по стенам, прорываясь сквозь дверные проемы, вспенивая краску и пожирая мебель. Раскаленный дым прижался к потолку, затем пошел вниз, просачиваясь в каждую комнату, и через щели в окнах вырывался наружу.

Одиннадцатилетняя Баффи Барби, которая жила двумя домами дальше по улице, играла на заднем дворе своего дома, когда почувствовала запах гари. Она вбежала внутрь и позвала свою мать Диану. Вместе они поспешили вверх по улице. Они увидели горящий дом и его хозяина на крыльце. Тодд Тодд Уиллингэм стоял на пороге своего погибающего в огне дома в одних джинсах. Его грудь почернела от сажи, волосы и веки опалило огнем. Он кричал: "Мои дети горят!". Дети Тодда, годовалые девочки-близнецы Кармон и Камерон, и двухлетняя Эмбер, были заперты в доме, охваченном огнем.

Уиллингэм умолял Барби вызвать пожарных, и пока Диана побежала вниз по улице за помощью, он нашел палку и разбил окно детской комнаты. Огонь тотчас же вырвался наружу большим оранжевым шаром, заставив отшатнуться. Уиллингэм отпрянул от окна, поняв, что проникнуть внутрь через него не получится. В бессилии он опустился на колени перед полыхающим жилищем, где погибали его дети.

Позднее сосед рассказывал полиции, что Уиллингэм время от времени хватался за голову и кричал: "Мои дети!" А потом он просто замолчал, как будто "огонь заблокировал его разум".

К тому времени, когда прибыли пожарные, пять окон дома взорвались, и пламя вырвалось наружу, устремившись вверх. Уиллингэм бросился к пожарным и указал им место в доме, где находились малыши. Именно там пламя выглядело самым насыщенным.

Пожарные принялись заливать огонь водой. Один из пожарных, облаченный в усиленный защитный костюм, с баллоном за спиной попытался проникнуть через окно, но его сбило мощной струей воды. Затем он все же вошел через парадную дверь, будто растворившись в клубах дыма. Пройдя по центральному коридору, пожарный добрался до кухни, где увидел холодильник, перекрывающий доступ к задней двери.

Узнав, что пожарному не удалось продвинуться дальше, Тодд Уиллингэм впал в еще большую истерику и полицейский капеллан Джордж Монаган отвел его подальше, к одной из машин, где попытался успокоить. Там Уиллингэм рассказал, что его жена Стейси ушла рано утром, и как его разбудил крик дочери Эмбер. "Моя маленькая девочка пыталась разбудить меня и рассказать о пожаре, – рыдал он. – Но я не смог вытащить своих детей".

Пока Уиллингэм говорил, из дома вышел пожарный с Эмбер на руках. Она была едва жива. Шокированный отец сперва подбежал к ней, а потом рванулся в дом, который все еще горел. Монаган и другие полицейские удерживали его. "Нам пришлось надеть на него наручники для его и нашей безопасности. Я получил синяк под глазом, когда Уиллингэм боролся с нами", – рассказывал Монаган.

Тодда Уиллингэма вместе с дочерью отвезли в больницу, где пытались реанимировать девочку, но, несмотря на старания врачей, спасти Эмбер не удалось. Она скончалась от отравления угарным газом. К тому времени уже нашли Камерон и Кармон. Мертвые годовалые девочки лежали на полу детской комнаты. Их тела были сильно обожжены, но смерть наступила от вдыхания продуктов горения.

Известие о трагедии, случившейся 23 декабря 1991 года, распространилось по всей Корсикане. Небольшой городок в пятидесяти пяти милях к северо-востоку от Уэйко когда-то был центром первого нефтяного бума в Техасе, но с тех пор большинство скважин истощились и более четверти из двадцати тысяч жителей города проживали в состоянии граничащим с нищетой. Несколько магазинов на центральной улице города стояли с заколоченными окнами.

У Тодда Уиллингэма и его жены практически не было денег. Стейси работала в баре своего брата, а Тодд, безработный автомеханик, присматривал за детьми. Община взяла на себя сбор средств, чтобы помочь Уиллингэмам оплатить похороны детей.

Пожарные следователи тем временем пытались установить причину возгорания. Уиллингэм предоставил властям разрешение на обыск дома: "Я знаю, что мы никогда не узнаем всех ответов, но я хочу знать, почему у меня забрали моих детей", – говорил он.

Помощник начальника пожарной охраны в Корсикане Дуглас Фогг провел первоначальное исследование места пожара. Это был высокий, по-военному коротко стриженый человек, с грубым от многолетнего вдыхания дыма пожарищ и сигарет, голосом. В 1963 году он поступил на службу в военно-морской флот, где служил медиком во Вьетнаме. Во время прохождения службы Фогг получил четыре ранения. После каждого из них его награждали Пурпурным сердцем – высшей воинской наградой американской армии. Вернувшись из Вьетнама, Фог стал пожарным и ко времени событий в Корсикане он боролся с огнем, или, как он называл его, "чудовищем", вот уже более двадцати лет. Будучи дипломированным следователем по поджогам, Фогг любил повторять: "Я знаю, что огонь говорит со мной".

Вскоре к нему присоединился один из ведущих сыщиков штата по поджогам, заместитель начальника пожарной охраны Мануэль Васкес, который расследовал более 1 200 до 1 500 пожаров, и обладал высоким авторитетом среди экспертов по пожарам. Следователи по поджогам считались особой категорией детективов, принадлежащих к особой касте. В фильме "Бэдкрафт" поджигатель говорит об огне: "Он дышит, ест и ненавидит. Единственный способ победить его, думать, как он".

У Васкеса, который ранее служил в военной разведке, существовали собственные принципы. Один из них: "Огонь не уничтожает доказательства, он создает их". Второй: "Огонь рассказывает историю, я всего лишь пересказываю ее". Васкес создавал вокруг себя ауру непогрешимости. Однажды его под присягой спросили, не ошибся ли он. "Если и так, сэр, то я об этом не знаю, – ответил он – Мне на это никогда не указывали".

Фогг и Васкес посетили дом Уиллингэмов спустя четыре дня после пожара. Следуя протоколу, они двинулись от наименее пострадавших от огня участков к наиболее поврежденным. "Это систематический подход, – позднее говорил Васкес. – Я просто собираю информацию. Я еще не принял никакого решения. У меня нет сформулированного мнения и предвзятых идей".

Мужчины обошли дом по периметру, делая заметки и фотографии. Они походили на археологов, исследующих руины. Открыв заднюю дверь, Васкес отметил достаточно места, чтобы протиснуться мимо холодильника, блокирующего выход. В воздухе пахло жженой резиной и расплавленными проводами, а влажный пепел прилипал к ботинкам.

На кухне тепловые повреждения были незначительными – верный признак того, что пожар начался не здесь. Они углубились дальше в помещения, общая площадь которых составляла 90 квадратных метров.

Центральный коридор вел мимо подсобного помещения и хозяйской спальни, затем – маленькой гостиной слева и детской спальни справа, заканчиваясь у входной двери, выходившей на крыльцо.

Васкес старался вникнуть во все происходящее, сравнивая этот процесс с тем, как если бы он впервые вошел в дом свекрови: "У меня такое же любопытство". Васкес вошел в хозяйскую спальню, где было найдено тело Эмбер. Осмотрев помещение, он предположил, что пожар начался дальше по коридору, и направился туда, перешагивая через мусор и пригибаясь под свисающими с потолка проводами поврежденной электропроводки. Васкес и Фогг заметили глубокие следы обугливания вдоль стен. Пламя, как известно, движется снизу вверх. Но Васкес и Фогг увидели на полу странные узоры, прогоревшие пятна, похожие на лужи.

Настроение Васкеса омрачилось. Он последовал по тропинке, прорезанной огнем из коридора в детскую. В лучах солнечного света, просачивающегося через разбитые окна и дыры в стенах, он видел еще больше неровных очертаний очагов. Воспламенение горючей жидкости, вылитой на пол, приведет концентрации огня в местах поджога и оставит "заливочные узоры", похожие на выгоревшие лужи.

Огонь прогорел сквозь слои ковровых покрытий, плитки и фанеры. Металлические пружины детской кровати побелели. Это указывало на более интенсивное горение под кроватью. На полу повреждения от огня были более сильными, чем на потолке. Полагаясь на свой опыт, Васкес и Фогг знали, что пламя должно подниматься вверх. Детективы сочли увиденное ненормальным.

Фогг осмотрел кусок стекла в одном из окон и заметил на нем сеть трещин, образовывающих паутинообразный узор. Согласно учебникам  криминалистики того времени это могло произойти только по причине быстрого и интенсивного нагревания. Такой эффект возможен при использовании "жидкого ускорителя" горения. Детективы снова посмотрели на то, что выглядело отчетливым следом распространения огня, прошедшим через весь дом: из детской в коридор, затем резкий поворот направо к парадной двери. К удивлению следователей, обуглился даже деревянный порожек под алюминиевой входной дверью. На бетонном полу веранды, сразу за входной дверью, Васкес и Фогг заметили еще одну необычную деталь: коричневые пятна, которые, как они решили, соответствовали присутствию катализатора.

Мужчины осмотрели стены в поисках копоти, очертания которых напоминали бы букву "V". Когда предмет загорается, он создает такой узор, при котором тепло и дым расходятся наружу, поэтому нижняя часть буквы "V" может указывать на место, где начался пожар. В главном коридоре дома Уиллингэмов отчетливо просматривались следы, напоминавшие литеру "V". Изучив эти и другие следы, Васкес определил три места в доме, где, по его мнению, возник пожар: в коридоре, в детской спальне и у входной двери. Васкес и Фогг полагали, что обнаружили свидетельство преднамеренного поджога.

К этому времени оба следователя уже сформировали представление о произошедшем. Кто-то вылил жидкий катализатор под кровать в детской комнате, затем разлил горючую жидкость вдоль по коридору вплоть до входной двери, создавая "огненный барьер", который превращал дом в смертельную ловушку, из которой невозможно сбежать. С этой же целью был перемещен холодильник – чтобы заблокировать выход через заднюю дверь.

Следователи по пожарам собрали образцы сожженных материалов из дома и отправили их в лабораторию в надежде, что там смогут установить присутствие жидкого ускорителя горения. Позже эксперт-химик из лаборатории обнаружил в одном из представленных образцов  наличие "минеральных спиртов". Эти вещества содержатся в жидкости для розжига угля. Материал, с которым работал специалист лаборатории, была взята с порога у входной двери дома Тодда Уиллингэма. 

Пожар теперь рассматривался властями как тройное убийство, а главным подозреваемым стал Тодд Уиллингэм – единственный человек, кроме жертв, который находился в доме во время пожара.

Обвинение и арест

Полицейские и пожарные опросили свидетелей. Некоторые из них, например отец Моноган, поначалу изображали Уиллингэма опустошенным пожаром. Однако со временем все большее число свидетелей начало давать обличительные показания. Соседка Диана Барби теперь говорила, что Уилллингэм не пытался прорваться в дом до тех пор, пока не приехали пожарные и полиция. По ее мнению, он пытался устроить шоу. И когда детская взорвалась пламенем, добавила Барби, ей показалось, что Уиллингэм был больше озабочен своей машиной, которую он двигал вниз по подъездной дорожке.

Другому соседу теперь казалось, что  когда Тодд звал своих детей, он "не выглядел взволнованным или обеспокоенным". Даже отец Моноган написал в своем заявлении: после дальнейших размышлений все выглядело не так, как казалось. Уиллингэм полностью контролировал ситуацию".

Полиция начала собирать по крупицам портрет Уиллингэма. Родившийся в Ардморе, штат Оклахома, в 1968 году, он был брошен матерью. Его отец, Джин, воспитывал сына с новой женой Юдженией. Джин, бывший морской пехотинец, работал на складе утильсырья, и семья жила бедно, в стесненных условиях, слыша по ночам, как под окнами грохотали проезжающие грузовые поезда.

Учеба тяжело давалась Тодду, он с трудом учился в школе, и, будучи подростком, начал нюхать краску. Когда ему исполнилось семнадцать, Департамент социальных служб Оклахомы отметил в его характеристике: "Любит девушек, быстрые автомобили, мощные грузовики, плавание и охоту".

Автомобили действительно были большой страстью Тодда, и это впоследствии сыграло с ним злую шутку. После того как Тодд, недоучившись бросил школу, он, как и отец, стал автомехаником. До трагического дня декабря 1991 года, его несколько раз арестовывали, среди прочего за вождение в нетрезвом виде, кражу велосипеда, магазинную кражу и передачу запрещенного вещества несовершеннолетнему.

В 1988 году Тодд познакомился со Стейси, старшеклассницей средней школы, которая тоже выросла в неблагополучной семье: когда ей исполнилось четыре, отчим задушил ее мать во время драки. У Стейси и Тодда были бурные отношения. Уиллингэм был неверен, выпивал, а иногда и поднимал руку на Стейси, в том числе и во время ее беременности. Сосед однажды слышал, как он кричал на нее: "Вставай, сука, и я ударю тебя снова!"

Через неделю после пожара, 31 декабря, Уиллингэма вызвали на допрос, который проводил полицейский Джимми Хенсли, с участием пожарных дознавателей Фогга и Васкеса.

Согласно показаниям Тодда, 23 декабря Стейси ушла из дома около девяти утра, чтобы забрать рождественский подарок для детей в местном отделении Армии Спасения. Когда жена вышла из дома, Тодд услышал, как плачут близнецы, поэтому встал и дал им бутылочку. В детской комнате имелась безопасная калитка, через которую Эмбер могла перелезть, но не близнецы, и они со Стейси часто позволяли им вздремнуть на полу, после того как они выпивали свои бутылки.

Эмбер все еще находилась в постели, поэтому Тодд вернулся в свою комнату, чтобы продолжить спать. "Потом я услышал голос Эмбер: "Папа, папа!", звала она. Дом уже был полон дыма". Тодд встал с постели и пошарил рукой по полу в поисках штанов. Он больше не слышал голоса своей дочери. Тогда он закричал: "О, боже, Эмбер, убирайся из дома! Убирайтесь из дома!"

[dobizha]

Он сказал, что не чувствовал присутствия дочери в комнате. Возможно, она уже отключилась. Он пошел по коридору, пытаясь добраться к детской. Но Тодд не видел ничего, кроме черноты. "В воздухе стоял такой же запах, как и три недели назад, когда взорвалась наша микроволновка". Уиллингэм слышал как трещат розетки и выключатели, пробираясь дальше, присев на корточки, почти ползком. Когда он добрался до детской комнаты, и встал, его волосы тут же загорелись. "О, боже, я никогда раньше не чувствовал ничего такого горячего". Погасив огонь на своих волосах, он снова принялся продвигаться вперед ползком. В какой-то момент он что-то нащупал, но это оказалось куклой.

Тодд не мог больше выносить жар пламени. Еще немного и сознание оставит его, потому пополз по коридору к входной двери, чтобы отдышаться. Снаружи он увидел Диану Барби и крикнул ей, чтобы она вызвала пожарных. После того как она ушла, вернуться обратно в дом Тодд Уиллингэм уже не смог.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]
 Последствия пожара 23 декабря 1991 года

Следователи спросили его, знает ли он, как начался пожар? Тодд не был уверен, но предположил, что он мог начаться в детской комнате, так как именно там он впервые увидел пламя. Они со Стейси пользовались тремя обогревателями, один из которых находился в детской. "Я учил Эмбер не играть с ним, она даже время от времени получала взбучку от нас, когда возилась с ним. (Позже Васкес, осмотрев остатки обогревателя, выяснил, что переключатель находился в выключенном положении). Уиллингэм предположил, что причиной возгорания стало "что-то электрическое", поскольку он отчетливо слышал характерные хлопки и потрескивания.

Детективы поинтересовались, есть ли у кого-то мотив, чтобы причинить вред ему и его семье, Тодд ответил, что не может представить никого настолько "хладнокровного". Он сказал о своих детях: "Я просто не понимаю, почему кто-то забирает их, понимаете? У нас было трое самых красивых детей, о которых только можно мечтать. Мы со Стейси вместе уже четыре года, иногда ссоримся и расстаемся на некоторое время, но дети сблизили нас. Мы не смогли бы жить без них. Честно говоря, я бы предпочел, чтобы Эмбер меня не будила в тот день".

Детективы внимательно выслушали Тодда, сочувственно покачали головами, а потом Васкес неожиданно спросил его: надевал ли он ботики перед тем как выбраться из дома?

"Нет, сэр", – ответил Уиллингэм.

На столе лежала схема дома, и Васкес, указав в определенное место, спросил: "Вы вышли отсюда?"

Тодд ответил утвердительно.

Теперь Васкес был убежден – Тодд Уиллингэм убил своих детей. Он не мог покинуть дом описанным им способом, не повредив ноги, но согласно медицинскому заключению, ноги Тодда не пострадали.

Уиллингэм настаивал: когда он выходил из дома, огонь все еще был наверху, распространяясь по стенам, а не по полу. Ему не нужно было прыгать через огонь. Васкес считал, что это невозможно – Уиллингэм совершил поджог, когда покидал дом. Сначала поджег детскую, потом коридор, а потом, с крыльца, входную дверь. "Он рассказал нам выдуманную историю, – говорил позже Васкес. – Он просто говорил, говорил, но все это было ложью от начала и до конца".

И все же следствие испытывало определенные трудности с мотивом преступления. На детей были оформлены полисы страхования жизни в размере 15 тысяч долларов, но получателем страховки значился дедушка Стейси. А сама Стейси настойчиво заявляла следователям, что хотя Уиллингэм и бывал груб с ней, он любил детей и никогда не причинил бы им вред. И тогда следствие посмотрело на стену в доме Уиллингэма. В прямом смысле слова.

Ночью 8 января 1992 года, через две недели после пожара, Уиллингем ехал в машине со Стейси, когда их окружили несколько полицейских автомобилей с включенными сиренами, приказав остановится на обочине. Полицейские с оружием на изготовке заставили Тодда Уиллингэма выйти из машины, и один из них защелкнул наручники на его запястьях, объявив ему об аресте по обвинению в тройном убийстве.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Как создать монстра

Поскольку жертв было много, и они были несовершеннолетними, по законам Техаса Тодду грозила смертная казнь. Прокурор Джексон вообще-то выступал против смертной казни, но и у него были свои принципы, которые в то время обострились овладевшими им амбициями занять пост окружного судьи. Его босс, прокурор Батчелор, считал, как он однажды выразился, "некоторые люди, совершающие достаточно жестокие преступления, отказываются от права на жизнь", и Джексон пришел к согласию со своим начальником, решив, что отвратительный характер преступления Уиллингэма требует смертного приговора.

Тодд не мог позволить себе нанять адвокатов, и штат назначил ему двух государственных защитников: Дэвида Мартина, бывшего полицейского, и Роберта Данна, местного адвоката, "мастера на все руки", как он сам себя называл. "В маленьком городке, – говорил он, – вы не можете сказать: "Я такой-то адвокат", потому что вы умрете с голоду". Поэтому Данн специализировался на всем: от угонов автомобилей до бракоразводных процессов и убийств. Однако ни с чем подобным, как в этот раз, Данну сталкиваться не приходилось. И как показали последующие события, напрягаться он и не собирался.

Вскоре после ареста Уиллингэма власти получили сообщение от заключенного по имени Джонни Уэбб, который находился в одной тюрьме с Тоддом. Уэбб сделал заявление, что Уиллингэм признался ему в убийстве детей. Якобы тот взял какую-то жидкость для розжига угля для барбекю, разбрызгал по стенам и полу своего дома и поджег. С этого момента для правоохранителей дело Уиллингэма было закрыто. И, как ни странно, для его адвокатов тоже.

Некоторые родственники Стейси, в отличие от нее считавшие Тодда виновным, предпочитали избежать мучительного суда. И вот незадолго до начала процедуры выбора присяжных Джексон обратился к адвокатам Тодда с предложением. Если их клиент признает себя виновным, то государство назначит ему пожизненное заключение без рассмотрения дела судом присяжных. "Я был счастлив, когда подумал, что можно будет избежать смертной казни", – вспоминал потом Джексон. Адвокаты тоже были довольны. Они почти не сомневались в виновности клиента и не рассчитывали на победу, если дело дойдет до суда присяжных.

"Все думают, будто адвокаты должны верить в невиновность своих клиентов, но это редко бывает правдой, – говорит Мартин. – В большинстве случаев они виновны, как смертный грех". Собственный адвокат Тодда считал его на сто процентов виновным. Он облил весь дом горючим и даже плеснул под детские кроватки. Это было, по словам адвоката, классическое дело о поджоге. "Повсюду на полу были узоры, оставленные горючей жидкостью".

Мартин и Данн посоветовали Уиллингэму принять предложение прокурора, но тот отверг показания Уэбба, назвав их лживыми от начала до конца, и ответил категорическим отказом. Тогда адвокаты попросили поговорить со своим клиентом его отца и мачеху. Мартин показал им фотографии сгоревших детей и сказал: "Посмотрите, это сделал ваш сын. Вы должны умолять его принять предложение, иначе он будет казнен".

Родители отправились в тюрьму на встречу с сыном. Джин считал, что Тодд не должен признаваться, если ни в чем не виноват, а Юджения умоляла его согласиться, так как "просто хотела, чтобы мальчик остался жив". Но Тодд остался неумолим. "Я не собираюсь оправдываться за то, чего не делал, особенно за убийство собственных детей. Это окончательное решение".

"Я тогда думал, что это бред, – говорил много позже адвокат Мартин. – Я и теперь думаю, что это бред".

В глазах обвинения и даже его адвокатов отказ Уиллингэма принять сделку сделал его шераскаявшимся убийцей.

В августе 1992 года в старом каменном здании суда Корсиканы начался судебный процесс. Джексон вызвал для дачи показаний целую процессию свидетелей. Но главными стали пожарные следователи Мануэль Васкес и Дуглас Фогг. На трибуне Васкес назвал около двадцати признаков поджога.

"У вас есть мнение, кто устроил пожар?", – спросил прокурор Джексон.

"Да, сэр, – ответил Васкес. – Мистер Уиллингэм".

Прокурор спросил его, каковы, по его мнению, намерения Уиллингэма. "Он хотел убить трех маленьких девочек", – не задумываясь, ответил Васкес.

Защита пыталась найти пожарного эксперта, который мог бы опровергнуть выводы Васкеса и Фогга, но единственный специалист по пожарам, которого им удалось разыскать, просмотрев материалы дела, согласился с точкой зрения обвинения. В конце концов, защита смогла вызвать для дачи показаний единственного свидетеля – няню Уиллингэмов, которая только смогла сказать, что не может поверить, будто Тодд мог совершить такое чудовищное преступление.

Но властям штата Техас, которые не хотели полагаться исключительно на научные заключения экспертов, нужно было все-таки ответить на вопрос, почему Тодд Уиллингэм убил своих детей. И они нашли его. Тодд убил… потому что он был злым.

Детектив Васкес во время первого осмотра места происшествия обратил внимание на несколько плакатов, висевших на уцелевшей стене. Это были постеры групп, исполнявших музыку в стиле тяжелого металла, например "Iron Maiden" с ее фирменным маскотом Эдди, а также изображение того, что он назвал "Мрачный Жнец" – фигура скелета с оскаленным черепом, облаченного в черный балахон с капюшоном и сжимающего в руке косу смерти.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]
Рисунок со стены дома Тодда Уиллингэма

Хотя во время основного судебного процесса в качестве свидетеля защиты выступила только няня, несколько членов семьи, в том числе Стейси, дали показания на этапе вынесения приговора, прося присяжных сохранить Уиллингэму жизнь. Когда Стейси заняла место на свидетельском месте, Джексон расспрашивал ее о значении большой татуировки на плече Тодда – черепа, обвитого змеей.

"Это всего лишь татуировка", – ответила Стейси.

"Он просто любит черепа и змей. Вы это хотите нам сказать?"

"Нет. Он просто сделал татуировку".

Обвинение стремилось убедить присяжных: Уллингэм соответствует профилю социопата, одержимого темой темных сил, убийств и смерти. Для подтверждения своей теории, Джексон пригласил двух медицинских экспертов. Никто из них не встречался с Тоддом лично.

Один, Тим Грегори, психолог со степенью магистра по вопросам брака и семьи, который до этого охотился на гусей вместе с Джексоном и не опубликовал никаких исследований в области социопатического поведения. Его практика была посвящена семейному консультированию.

В какой-то момент Джексон показал Грегори экспонат, зарегистрированный в материалах дела под № 60 – фотографии плакатов музыкальных групп, висевших на стене дома Тодда Уиллингэма, и попросил психолога интерпретировать их. "Это изображение черепа, пробитого кулаком, – сказал Грегори. – Это символизирует насилие и смерть". Грегори рассмотрел другие постеры, принадлежавшие Уиллингэму. "Там есть скелет в капюшоне с оскаленным черепом и косой смерти, – продолжал Грегори. – И все это напоминает мне что-то вроде Ада. И там есть картинка с падающим ангелом. Я вижу ассоциации с культовым видом деятельности, сосредоточенность на смерти, умирании. Много раз люди, которые имеют тягу к такому виду искусства, проявляют интерес к действиям сатанинского типа".

Другим медицинским экспертом был Джеймс П. Григсон, судебный психиатр. Григсон легендарная личность в Техасе. Он часто давал показания в делах в пользе смертной казни, и получил прозвище "Доктор Смерть". Один судья техасского апелляционного суда однажды написал о нем, что, если Григсон появлялся в зале суда, обвиняемый мог сразу начать писать свое последнее волеизъявление и завещание.

По мнению Григсона Тодд Уиллингэм являлся "чрезвычайно тяжелым социопатом", и "никакие таблетки" или лечение не могли помочь ему. Григсон раннее использовал такие же слова, помогая добиться смертного приговора Рэндаллу Дейлу Адамсу, осужденному за убийство полицейского в 1977 году. После того как Адамс, не имевший ранее судимостей, провел двенадцать лет в камере смертников, появились новые доказательства, оправдавшие его.

Забегая вперед скажем, что "Доктор Смерть" в 1995 году, через три года после суда над Тоддом Уиллингэмом был исключен из Американской психиатрической ассоциации за нарушение этики. Ассоциация опубликовала официальное заявление, в котором отмечалось, что Григсон неоднократно подходил к "психиатрическому диагнозу без предварительного осмотра соответствующих лиц и предоставлял 100-процентные гарантии, что подсудимые в будущем обязательно предпримут насильственные действия в случае, если не будут казнены". В техасском уголовном законодательстве есть важная особенность – для вынесения смертного приговора необходимо установить ряд обстоятельств, и одно из них заключается в том, чтобы определить, совершит ли подсудимый насильственные действия в будущем, если его не казнить.

Джон Джексон горячо поддержал теорию экспертов и рекомендовал присяжным прислушаться к ней. Начальник Джексона, Пэт Батчелор, хотя и не принимал участия в процессе, сформулировал мотив Тодда Уиллингэма: "Дети мешали ему пить пиво и метать дротики".

Эта фраза возникла не на пустом месте. Если в первые дни после трагедии соседи, друзья и простые жители города сочувствовали Тодду и Стейси, то вскоре после предъявления обвинений Уиллингэму ситуация изменилась. У многих "открылись глаза" и они стали видеть то, чего не замечали раньше.

Соседке Диане Барби, вызвавшей пожарных, вспомнилось как Тодд в какой-то момент, еще до приезда пожарной команды, принялся толкать свою машину, прочь от горящего дома. И теперь ей это казалось странным и подозрительным, беспокоиться об автомобиле, пока в доме горят твои дети. В том, что это было так, у нее сомнений не возникало. А для чего еще толкать автомобиль?

Капеллан Джордж Монаган, успокаивавший Тодда на пожаре и помогавший приковывать его наручниками во время истерики, сейчас думает, что реакция Уиллингэма была слишком наигранной и неестественной. Он больше играл на публику, нежели искренне переживал происходящее. 

Кто-то оставил показания, будто Тодд через несколько дней после пожара сильно досадовал по поводу сгоревшего в огне диска для дартса и набора дротиков. И это отец, потерявший троих детей?

Другому соседу, проходившему мимо сгоревшего дома, послышался смех Тодда, находившегося внутри… Возможно, конечно, он ссорился со Стейси, но, скорее всего, смеялся. Именно такой вариант лучше вписывался в новый образ обвиненного в убийстве Тодда.

[dobizha]

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Уиллингэм хотел сам выступить в свою защиту, но Данн не позволил, сочтя это плохой идеей. Он не верил, что из Тодда выйдет хороший свидетель. Суд закончился через два дня.

Во время заключительных аргументов Джон Джексон эффектно сравнил конфигурации следов заливочных луж с преднамеренным признанием Уиллингэма, выжженным на полу. Взяв в руки Библию, вынесенную из дома Тодда, он перефразировал слова Иисуса из Евангелия от Матфея: "Кто навредит одному из моих детей, тому лучше повесить мельничный жернов на шею и бросить его в море". Настоящий текст звучит несколько иначе: "Тому же, кто побудит кого из малых сих, верующих в Меня, оступиться, лучше было бы, если бы ему повесили на шею жернов и утопили в море".

  [ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Присяжные отсутствовали менее часа, прежде чем вернуться с единогласным обвинительным приговором. Как сказал Васкес: "Огонь не лжет".

Хьюстонский драматург и сомнения в деле о поджоге

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]
 Элизабет Гилберт

Учитель французского языка и литератор из Хьюстона Элизабет Гилберт в 1999 году испытывала непростые времена. Недавно ей стало известно, что бывший муж скончался от рака и, стремясь отвлечься от тягостных переживаний, она согласилась на предложение знакомой, работавшей в организации, выступавшей против смертной казни, стать подругой по переписке для заключенного в камере смертников. Вскоре ей пришло короткое письмо от Тодда Уиллингэма, написанное нетвердым почерком. "Если вы хотите ответить, – писал он, – я буду иметь честь переписываться с вами". Также он спросил, может ли она навестить его.

И вот теперь она стояла перед воротами обветшалой тюрьмы в Хантсвилле, местом, которое заключенные называли "ямой смерти".

Она прошла в двери в заборе с колючей проволокой и чередой прожекторов. Миновав контрольно-пропускной пункт, где ее тщательно обыскали, Гилберт, наконец, вошла в небольшую комнату, разделенную плексигласовыми перегородками. За одной из них перед ней сидел высокий, почти шести футов ростом, молодой мужчина в белом комбинезоне приговоренного к смерти.

Уилленгэма отделяло стекло, и все же Гилберт, обладатель книжных манер и степени по литературе смотрела на него настороженно. Тодд однажды подрался с заключенным, назвавшим его "детоубийцей", и с тех пор, как он был заключен в тюрьму семь лет назад, он совершил несколько дисциплинарных нарушений, поэтому его несколько раз отправляли в карцер.

Тодд вежливо поздоровался. Казалось, он был благодарен ей за визит.  После того как его осудили, Стейси начала агитировать за его освобождение. Она даже написала тогдашнему губернатору штата Энн Ричардс: "Я знаю его так, как никто другой не знает, когда речь заходит о наших детях. Поэтому я считаю он никак не мог совершить это ужасное преступление". Но уже через год Стейси подала на развод, и у Тодда почти не осталось гостей, кроме родителей, которые раз в месяц посещали его, приезжая из Оклахомы.

"У меня действительно нет никого, кроме моих родителей, кто бы напомнил мне, что я человек, а не животное, как утверждает государство".

Он не хотел говорить о камере смертников. "Черт возьми, я живу здесь!" – писал он ей позже. Он расспрашивал ее о преподавании и искусстве. Тодд выразил опасение, что она, как драматург сочтет его "одномерным персонажем" и извинился за недостаток светских манер; теперь ему трудно отделить тюремные нравы от нравов внешнего мира.

Ее предупреждали – заключенные часто пытаются обмануть посетителей. Тодд, казалось, понял это и впоследствии сказал ей: "Я всего лишь  простой человек. Ничего больше. А для большинства других – осужденный убийца, ищущий кого-то, кем можно манипулировать".

Первый визит Гилберт продлился два часа, после чего они продолжили переписку. Она была поражена его письмами, которые оказались совсем не такими, как она ожидала.

Потеряв трех моих дочерей, мой дом, жену и мою жизнь, начинаешь просыпаться. Я научился открывать самого себя – Тодд Уиллингэм.

Гилберт согласилась навестить его снова. Когда спустя несколько недель она появилась перед Тоддом, он был явно тронут.

Они продолжали обмениваться письмами, и постепенно разговор коснулся пожара. Тодд настаивал на невиновности и говорил, что если кто-то и облил дом горючим и поджег его, то убийца до сих пор на свободе. Гилберт  не была наивна и полагала – Тодд Уиллиенгэм, скорее всего, виновен. Она была готова дать ему утешение, но не собиралась отпускать его грехи.

Тем не менее, она испытывала любопытство, и Элизабет решила ознакомиться с этим делом. Однажды осенью 1999 года поехала в Корсикану, чтобы просмотреть протоколы судебных заседаний. Многие помнили трагедию, и один клерк выразил недоумение, что кто-то может интересоваться человеком, который сжег своих детей заживо.

Гилберт взяла папки и устроилась за маленьким столиком. Изучая свидетельства очевидцев, от нее не ускользнули несколько противоречий. Диана Барби сообщала, что до прибытия пожарных Уиллингэм ни разу не пытался вернуться в дом, хотя она некоторое время отсутствовала на месте происшествия, так как забежала в свой собственный дом, для звонка в службу спасения. Но ее дочь Баффи показала, что видела, как Уиллингэм разбил окно на крыльце с явным намерением проникнуть в дом. Это подтверждали полицейские и пожарные, присутствовавшие на месте происшествия.

Гилберт обратила внимание, как показания свидетелей стали более обличительными после того, как в начале января 1992 года власти пришли к выводу о виновности Тодда Уиллингэма.

В своих первоначальных показаниях Диана Барби описала огненный "взрыв" из окон фасада дома. Но 4 января она изменила показания, утверждая: Уиллингэм мог вернуться в дом, так как из окон только валил дым, который "был не очень густым", и не было видно сильного огня, который мог помешать Тодду вернуться.

Еще большие изменения коснулись показаний полицейского капеллана, отца Монагана. Вначале он описывал Уиллингэма, как опустошенного отца, которого постоянно приходилось удерживать, но как только полицейские заявили о виновности Тодда, Монаган пришел к выводу, что Уиллингэм был слишком эмоциональным, и теперь ему это кажется наигранным.

Элизабет Гилберт знала: существуют десятки исследований в области психологии, в которых отмечается свойство человеческой памяти. Воспоминания свидетелей о событиях часто меняются, когда они получают новую контекстуальную информацию. Когнитивный психолог, консультировавший Гилберт, сказал ей: "Разум – это не пассивная машина. Если вы во что-то верите, если только вы чего-то ждете, это меняет ваше восприятие информации и то, как ваша память воспринимает ее".

В качестве отступления, для подтверждения слов психолога, можно вспомнить давний советский психологический эксперимент с анализом портрета. Посмотрите, как изменяется восприятие лица человека в зависимости от полученной информации. Очень показательно.

У Элизабет стали возникать сомнения. Образ "монстра", как назвал Тодда прокурор Джексон, весьма далек от истины. Многое в поведении Уиллингэма было превратно интерпретировано. Например, его действия с машиной, которую Тодд действительно отогнал подальше от дома, были квалифицированы, как забота о собственности, а не погибающих детях, но ведь могло быть и по-другому. Тодд боялся взрыва автомобильного бензобака и причинения еще большего вреда дому, где находились дети.

В течение следующих нескольких недель Гилберт продолжала собирать информацию, в том числе встречаясь с очевидцами событий. Многие из них по-прежнему были убеждены в виновности Тодда, но некоторые сомневались. В числе таких оказалась судья Бебе Бриджес, выносившая приговор по делу Уиллингэма в прошлом, и отправившая его в тюрьму за воровство. Она рассказала, что Тодд был осужден за глупые детские выходки. Украденные вещи даже не имели для него особого значения. За несколько месяцев до пожара Уиллингэм разыскал Бриджес в ее офисе и с гордостью показал фотографии детей и Стейси. "Для него оказалось важным, чтобы я знала, что у него все хорошо", – вспоминала судья Бриджес.

В конце концов, Гилберт вернулась в Корсикану и встретилась со Стейси, бывшей женой Тодда. В дни предшествовавшие пожару между ними не произошло ничего необычного. Они не ссорились и готовились к Рождеству. Хотя детектив по поджогам Васкес заявил, будто нашел обогреватель выключенным, Стейси помнила, как в день инцидента, прохладным зимним утром, включила его. Она рассказала, как всегда боялась, чтобы повзрослевшая Эмбер не положила на него какую-нибудь вещь или игрушку. И несколько раз он уводила ее от обогревателя.

Стейси не отрицала, Тодд часто плохо обращался с ней, и после его заключения она ушла к другому мужчине, который относился к ней еще хуже. Но она не думала, что ее бывший муж должен сидеть в камере смертников. "Я не думаю, что он это сделал", –  рыдая, говорила она Гилберт. Но это было тогда. Спустя время Стейси предстоит стать непримиримым противником Тодда Уиллингэма, кардинально изменившей мнение о нем.

Затем Элизабет Гилберт обратила внимание на свидетелей, сыгравших еще более разрушительную роль в деле. Если с Григсоном, к тому времени с позором изгнанным из Ассоциации психиатров, было все понятно, то на фигуре арестанта Джонни Уэбба стоило остановиться подробнее. Элизабет не собиралась быть "кабинетным ученым", поэтому добилась личной встречи с ним.

Они встретились в тюремном помещении, похожем на то, где проходили встречи Гилберта и Уиллингэма. Это был молодой мужчина с бегающим глазами и дрожащим телом, который большую часть жизни провел в заключении. Уэбб начал принимать наркотики в девятилетнем возрасте. Впоследствии это вылилось в несколько тюремных сроков за угон автомобиля, продажу марихуаны, подделку документов и грабеж.

Пока Гилберт разговаривала с ним, она не могла отделаться от впечатления, что общается с параноиком. Уэбб рассказал, что во время процесса Тодда Уиллингэма ему поставили диагноз "посттравматическое стрессовое расстройство", после того как он подвергся сексуальному насилию в тюрьме в 1988 году. Он даже не помнил, за какое преступление получил последний срок, хотя признал себя виновным несколько месяцев назад.

Уэбб повторил Гилберт сказанное на суде: он проходил мимо камеры, в которой сидел Уиллингэм, и они разговаривали через щель для подачи пищи. Уиллингэм не выдержал и рассказал как намеренно поджег дом с детьми. Гилберт сомневалась. Слова Уэбба не вызывали доверия. Трудно представить, Тодда категорически отвергающего обвинения и отстаивающего невиновность, признавшимся заключенному, которого едва знал. Разговоры в камерах записывались, и всем заключенным это было прекрасно известно. Более того, Уэбб утверждал, что Тодд сказал ему, будто Стейси ранила одного из детей, и пожар был устроен, чтобы скрыть это. Если принять во внимание, что признание Уиллингэма тюремному информатору – уловка следствия, значит ли это, что техасские правоохранители уготовили незавидную судьбу не только для Тодда, но и для Стейси? Но Гилберт знала, что в показаниях Уэбба на суде имя Стейси не фигурировало.

Стоит ли говорить, что тюремные информаторы, многие из которых добиваются сокращения тюремного срока или ослабления режима содержания, заведомо ненадежны. Согласно исследованию, проведенному Центром по неправомерным обвинениям на юридическом факультете Северо-Западного университета, лживые полицейские и тюремные информаторы являются основной причиной неправомерных обвинений по делам о смертной казни в Соединенных Штатах.

Появление Уэбба в зале суда было для Гилберт доказательством слабости обвинения и желания прокуроров подстраховаться, получив как можно больше "доказательств".

Забавно, что во время суда над Тоддом Уиллингэмом другой заключенный намеревался дать компрометирующие показания на самого Джонни Уэбба. Он подслушал, как Уэбб рассказывал сокамернику, что рассчитывает сократить срок, дав показания против Тодда. Однако эти показания были признаны "неприемлемыми", поскольку основывались на слухах. Такие двойные стандарты: сведения, полученные от одного заключенного – правда, а от другого – слухи.

Уээб, признавший себя виновным в подделке документов, отбывал пятнадцатилетний срок. Прокурор Джексон сказал, что вообще-то считает Джонни ненадежным свидетелем, но добавил: "Я не вижу никакого реального мотива, чтобы он сделал подобное заявление, если оно не соответствует действительности".

В 1997 году, через пять лет после суда над Уиллингэмом, прокурор Джексон убедил Техасский Совет по помилованию и условно-досрочному освобождению предоставить Уэббу УДО. "Я попросил их освободить его пораньше", – сказал он. Джексон объяснил, что Джонни Уэбб стал мишенью "Арийского братства". Комиссия предоставила ему условно-досрочное освобождение, но через пару месяцев его поймали с кокаином и вернули за решетку.

А в марте 2000 года, через несколько месяцев после встречи с Элизабет Гилберт, Уэбб направил Джексону ходатайство об отказе от показаний на процессе Уиллингэма, заявив, что тот невиновен по всем пунктам обвинения. К тому времени Уэббу поставили диагноз – биполярное расстройство. "Сидя взаперти в этой маленькой камере, ты немного сходишь с ума. Моя память разбита на мелкие кусочки. В то время я принимал много лекарств, и все это знали". А после паузы поинтересовался: "Срок давности по делу о лжесвидетельстве уже истек, не так ли?"

Помимо доказательств поджога, дело Уиллингэма не выдерживало никакой критики. Прокурор Джексон сказал о показаниях Уэбба: "Вы можете принять их или оставить". Даже расположение холодильника оказалось безобидным. В тесной кухне было два холодильника и один из них стоял у задней двери, просто там, где для него нашлось место. Фогг и Васкес по-настоящему и сами не верили, что холодильник являлся частью поджога.

После нескольких месяцев расследования Элизабет Гилберт обнаружила, что ее вера в обвинение пошатнулась. "А что, если Тодд Уиллингэм действительно невиновен?", – подумала она. Но оставались научные свидетельства поджога, установленные следователями по пожарам Фоггом и Васкесом.

В ожидании смерти

В первые годы своего пребывания в камере смертников Уиллингэм умолял своего адвоката Дэвида Мартина спасти его. "Вы не можете себе представить, каково это – быть здесь, среди людей, с которыми тебе нечего делать", – писал он.

[dobizha]

Одно время Тодд делил камеру с Рикки Ли Грином, серийным убийцей, кастрировавшим и убивавшим своих жертв, многие из которых были несовершеннолетними. Грина казнили в 1997 году. Еще один сокамерник Уиллингэма, имевший уровень эмоционального развития восьмилетнего ребенка, подвергся сексуальному насилию со стороны другого заключенного. Тодд поражался, насколько нужно быть отмороженным уродом, чтобы надругаться над подростком, который даже не в состоянии защитить себя.

Поскольку Уиллингэм в тюрьме был известен как детоубийца, он часто становился мишенью для нападений. С годами письма Тодда родителям становились все более отчаянными. "Это трудное место, и оно делает человека твердым внутри. Они казнили по крайней мере одного человека в месяц, пока я был здесь. Это бессмысленно и жестоко, мы тут не живем, мы только существуем".

Для "смертников" в тюрьме не существует программ реабилитации или образовательных программ. В 1999 году, после того как несколько заключенных предприняли попытку побега из Хантсвила, Уиллингэм вместе с другими 459 заключенными был переведен в Ливингстон. Там его держали в одиночке 23 часа в сутки. Он пытался отвлечься рисованием и сочинением стихов.

Несмотря на все усилия занять мысли, Тодду становилось хуже с каждым днем. Он перестал тренироваться и набрал вес. Он усомнился в своей вере: "Ни один Бог, заботящийся  о своем творении, не оставит невиновного". Ему стало все равно, нападет ли на него какой-нибудь заключенный. "Человек, который уже мертв внутри, не боится смерти", – писал он в письмах, адресованных Элизабет Гилберт.

Одного за другим людей, которых он знал, провожали в камеру казни. Там был Клифтон Рассел-младший, в возрасте восемнадцати лет, заколовший и забивший человека до смерти, и который сказал в своем последнем слове: "Я благодарю моего отца, Бога на небесах, за милость, которую он даровал мне – я готов". Там был Джеффри Дин Мотли, похитивший и застреливший женщину, сказавший перед смертью: "Я люблю тебя, мама"; и был Джон Фиренс, убивший своего соседа, который в последние минуты обратился к Богу: "Я надеюсь, что он простит меня за то, что я сделал".

Тодд сблизился с некоторыми из своих тюремных товарищей, хотя они были повинны в жестоких преступлениях. В марте 2000 года казнили его друга Уилкерсона – 28-летнего мужчину, застрелившего клерка во время ограбления ювелирного магазина. Позднее, Тодд написал, что чувствует пустоту, сравнимую с той, которую он испытал после потери детей.

Год спустя другой друг, стоявший на пороге смерти, – один из немногих, "кого не коснулась бравада тюрьмы", – попросил, чтобы Тодд сделал для него последний рисунок. "Боже , я никогда не думал, что рисовать простую розу может быть так эмоционально тяжело, – написал Уиллингэм. – Самое трудное знать – это будет последнее, что я могу сделать для него".

В начале нулевых Тодду Уиллингэму стал известен случай Эрнеста Рэя Уиллиса. То, в чем его обвиняли, было поразительно похоже на происшедшее с самим Тоддом. В 1987 году Уиллиса осудили за поджог дома в Западном Техасе, в результате которого погибли две женщины. Уиллис спал на диване в гостиной своего друга, и проснулся в доме полном дыма. Он попытался разбудить одну из женщин, которая также спала в соседней комнате, но пламя и дым отбросили его назад. Он выбежал из горящего дома, прежде чем тот взорвался огнем. Поведение Уиллиса показалось свидетелям, наблюдавшим пожар, подозрительным. Они видели как Уиллис вывел со двора автомобиль и не выказывал "никаких эмоций". Власти же недоумевали, как Уиллис мог выбежать из дома, не повредив в огне босые ноги.

Пожарные обнаружили тепловые повреждения в доме, которые заставили их подозревать преднамеренный поджог. Обвинители не смогли установить мотив Уиллиса, поэтому рассказали присяжным историю, будто, не имевший ранее криминальной истории, Уиллис был социопатом, "демоном". Его обвинили в тяжком преступлении и вынесли смертный приговор.

Также как и Уиллингэм, Уиллис получил государственного адвоката. Ему назначили бывшего нью-йоркского патентного поверенного Джеймса Бланка, работавшего на общественных началах в рамках программы правовой помощи своей юридической фирмы. До этого момента истории Уиллиса и Уиллингэма поразительно похожи, но потом они пошли разными путями. 

Убежденный в невиновности своего клиента, Бланк посвятил этому делу более десятка лет, а его юридическая фирма потратила миллионы долларов, нанимая специалистов по пожарам, частных детективов, судебных экспертов и других специалистов. В конечном итоге невиновность Эрнеста Уиллиса была доказана, и после семнадцати лет, проведенных в камере смертников, его выпустили на свободу.

А у Тодда Уиллингэма был Дэвид Мартин, убежденный в виновности своего клиента. В конце концов Тодд подал иск о ненадлежащем юридическом представительстве.

Новая надежда

В отчаянии Тодд Уиллингэм пытался сам изучать право, но в итоге признал, разобраться в юридических тонкостях оказалось для него непосильной задачей. Но в 1996 году он, наконец, получил нового адвоката, тоже назначенного судом.

Ознакомившись с материалами дела, Уолтер Ривз остался потрясенным качеством защиты Тодда в суде и на апелляции. Ривз подготовил для него приказ хабеас корпус, чтобы рассмотреть в судебном порядке законность вынесенного Тодду приговора и содержание его в заключении.

ХАБЕАС КОРПУС – судебный приказ, или предписание, предназначенное для выяснения законности содержания под стражей какого-либо лица. Название происходит от начальных слов приказа судьи «Habeas corpus ad subjiciendum» – «Ты обязан доставить человека в суд». Предписание хабеас корпус приказывает тем, кто содержит заключенного, привести его к судье в определенное время и место, чтобы суд мог проверить правовые основания его содержания под стражей.

В случае вынесения приказа хабеас корпус заключенный может рассчитывать на новое судебное разбирательство, если его защита может представить новые доказательства, способные доказать его невиновность, или то, что он был лишен права на справедливый суд или квалифицированную юридическую помощь.

Однако большинство малоимущих заключенных, таких как Уиллингэм, не имеют средств для поиска новых свидетелей и сбора новых улик. Большинство таких заключенных вынуждено полагаться на назначенных судом адвокатов, которые зачастую неквалифицированы, безответственны или перегружены работой.

В 2000 году в Далласе примерно четверть приговоренных к смертной казни представляли назначенные судом государственные адвокаты, которые в какой-то момент в своей карьере получали выговор, работали на испытательном сроке или действие их лицензии на юридическую практику приостанавливалось. 

И хотя новый адвокат Тодда, Уолтер Ривз, был компетентен, ему недоставало необходимых ресурсов, чтобы заново расследовать дело. Именно по этой причине Ривз не имел возможности представить новые доказательства – ничего о Джонни Уэббе или достоверности показаний свидетелей и медицинских экспертов. Вместо этого он был вынужден сосредоточиться на различных процедурных нарушениях. Например, допустил ли суд первой инстанции ошибку в своих инструкциях присяжным и тому подобное. У такого направления перспектив было немного.

Техасский апелляционный суд прославился, когда отстаивал обвинительные приговоры, даже когда появились на свет тесты ДНК. В 1997 году анализ ДНК показал, что сперма, изъятая из тела жертвы изнасилования, не совпадает со спермой Роя Крайнера, приговоренного к 99 годам тюремного заключения за это преступление. Два нижестоящих суда рекомендовали отменить приговор, но Апелляционный суд оставил его в силе на основании того, что Крайнер мог использовать презерватив или не эякулировать. По мнению судьи Шарон Келлер, наличие в теле жертвы спермы другого мужчины не оправдывает Крайнера. Если жертва имела секс с кем-то до Крайнера, это не значит, что он не мог ее изнасиловать.

В 2000 году Крайнера помиловал тогдашний губернатор Техаса Джордж У. Буш, а судья Келлер впоследствии была обвинена в судебном проступке. Вопреки правилам она отказалась держать офис судебного клерка открытым, чтобы иметь возможность получить ходатайство от человека, которого казнили в ту же ночь.

31 октября 1997 года Апелляционный суд по уголовным делам отклонил ходатайство Тодда Уиллингэма. После того как Уиллингэм подал еще один иск хабеас корпус, на этот раз в федеральный суд, он вступил в заключительную стадию апеллирования.

На этом этапе Тодд еще больше сблизился с Элизабет Гилберт, рассчитывая на ее помощь. В какой-то момент он попросил ее пообещать ему, что она никогда не исчезнет из его жизни без объяснения причин, потому что такой опыт уже был в его жизни.

В 2002 году Федеральный окружной апелляционный суд отказал Уиллингэму в иске, даже не заслушав его. В декабре 2003 года Тодд подал апелляцию в Верховный суд США и вскоре получил уведомление, что суд отказался рассматривать его дело.

"Теперь я отправляюсь в последний путь, – писал он Гилберт. – Надо привести все в порядок".

Вслед за решением суда последней инстанции Тодд получил документ за подписью директора Департамента уголовного правосудия Хантсвилла, из которого следовало, что после 18:00 17 февраля 2004 года будет исполнен смертный приговор путем внутривенной инъекции вещества в количестве достаточном для того, чтобы вызвать смерть Кэмерона Тодда Уиллингэма.

Ему оставалось только обратиться к губернатору Техаса Рику Перри с просьбой о помиловании.

"Мусорная наука"

  [ Гостям не разрешен просмотр вложений ]
Джеральд Херст

В январе 2004 года доктор Джеральд Херст получил файл с полным описанием доказательств пожара в деле Тодда Уиллингэма. Элизабет Гилберт вместе с адвокатом Уолтером Ривзом обратилась к нему с просьбой о помощи, и Херст согласился поработать над делом "Pro bono".

"Pro bono" (от лат. pro bono publico "ради общественного блага") – оказание профессиональной помощи благотворительным, общественным и иным некоммерческим организациям, а также малообеспеченным слоям населения на безвозмездной основе.

Херст открыл папку в подвале своего дома в Остине, служившем ему лабораторией и кабинетом и был завален приборами и диаграммами незавершенных экспериментов.

Джеральд Херст был фигурой легендарной. Вундеркинд, воспитанный издольщиком во времена Великой депрессии, Херст часто рыскал по свалкам, собирая магниты и медные провода, чтобы построить радиоприемники и другие хитроумные устройства. Вначале шестидесятых он получил степень доктора химии в Кембриджском университете, где начал экспериментировать с взрывчатыми веществами, а однажды даже взорвал свою лабораторию. Позже он работал главным научным сотрудником по оружейным программам для нескольких американских компаний, разрабатывая ракеты и "огненные бомбы". Работая на компанию "Атлас Паудер", Херст запатентовал, созданное им жидкое взрывчатое вещество Астралит. Он экспериментировал с токсинами. Несмотря на меры предосторожности, эта работа привела к отказу его печени, и в 1994 году Херсту потребовалась пересадка.

Работая над "темной стороной поджога", Херст усовершенствовал напалмовые бомбы, применив изобретенную им астолитовую смесь, а также разработал для тайных американских агентов во Вьетнаме различные способы создавать взрывные устройства из местных материалов, таких как сахар и куриный помет. Или, например, Херст придумал метод изготовления взрывающейся футболки, путем нитрования ее волокон.

В конце концов, его начала мучить совесть, и он оставил работу на военную промышленность и изобрел воздушный шар из майлара, улучшенную версию жидкой бумаги и Кинепак – вещество, снижающее риск случайной детонации.

Из-за исключительных знаний Херста о природе возгорания, о пожарах и взрывчатых веществах, его часто приглашали для участия в гражданских и уголовных делах в качестве эксперта. Начав знакомиться с уголовными делами о поджогах по всей стране, Херст был потрясен тем, что увидел.

Многие следователи по поджогам, как выяснилось, имели только среднее образование, а экспертами их сделали сорокачасовые курсы и письменный тестовый экзамен.

Часто основная часть подготовки будущего следователя отводилась на обучение у "старожилов" в этой области, которые передавали премудрости о предательских признаках поджога.

В 1992 году Национальная ассоциация противопожарной защиты, опубликовала первые научно-обоснованные рекомендации по расследованию поджогов. Тем не менее, многие исследователи поджогов полагали – то, чем они занимаются было больше искусством, чем наукой – смесью опыта и интуиции. Причем следователи о поджогах даже предпринимали попыток защитить право не использовать научные методы, иначе как объяснить записку Международной ассоциации следователей по поджогам 1997 года, в которой утверждалось, что следователи по поджогам не должны быть связаны решением Верховного Суда 1993 года, требующим от экспертов, дающих показания на судебных процессах, придерживаться научного метода. К 2000 году, когда многие суды отклонили показания таких экспертов,  ситуация несколько улучшилась, но в этой сфере по-прежнему оставалось много расхождений, и многие практикующие специалисты по-прежнему полагались на непроверенные методы, которые использовались в течение многих поколений. "Люди исследовали огонь с помощью подхода плоской Земли, – говорил Херст. – Похоже на поджог, следовательно, это поджог. Вы должны иметь научную основу, в противном случае это ничем не отличается от охоты на ведьм".

Патенты Херста приносили ему немалые гонорары, и он мог позволить себе работать над делами на общественных началах месяцы, а то и годы. Но он получил документы по делу Уиллингэма всего за несколько недель до назначенной казни. Когда Херст просматривал материалы, его внимание привлекло заявление пожарного следователя Васкеса, в котором он заявил, что из примерно 1 200, расследованных им пожаров "почти все" были поджогами. Это странно высокая оценка, ведь по статистике Управления пожарной охраны штата Техас поджоги обнаруживаются только в пятидесяти процентах случаев.

Херста поразило замечание Васкеса, на котором он строил дальнейшее заключение: "Уиллингэмское пламя горело быстро и жарко из-за применения жидкого ускорителя". Идея о том, что применение горючей жидкости приводит к более высокой температуре горения, повторялась в судах десятилетиями. И это неправда. Экспериментально уже давно было доказано – дрова и бензин горят при одинаковой температуре.

[dobizha]

Васкес и Фогг привели в качестве доказательства поджога расплавленный алюминиевый порожек у входной двери. "Единственной причиной такой реакции мог выступать катализатор горения", – утверждал Васкес. Херст не мог поверить в это, но специалисту по поджогам не было известно, что температура горения натурального дерева может достигать 2000 градусов по Фаренгейту, или более 1000 градусов по Цельсию. Это гораздо больше, чем температура плавления алюминиевых сплавов, которая составляет 660 градусов по Цельсию. И как другие следователи по пожарам, пользовавшиеся устаревшими данными, Васкес сделал вывод, что обугленная древесина под алюминиевым порогом свидетельствует об использовании жидкого катализатора, который "протекал под ним и горел". Херст провел множество экспериментов, показавших, что такое горение невозможно. Катализатор, под порогом будет гаснуть из-за нехватки кислорода, как не горят жиры на сковородке, накрытой крышкой. Обугливание дерева было вызвано алюминиевой деталью, накалившейся до температуры плавления.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

 Херст подверг критике и утверждение Васкеса о коричневых следах луж от жидкого катализатора на бетонном пороге дома. Ранее Херст провел тесты в своем гараже, в котором вылили на бетонную поверхность жидкость для зажигалок и поджег ее. Когда огонь погас, коричневых пятен не осталось, только пятна сажи. Херст много раз проводил тест с различными горючими жидкостями и результат всегда был один и тот же. Коричневые пятна всегда были обычным явлением на пожарах, и состояли из ржавчины или грязи от обугленных обломков, которые смешались с водой из пожарных брандспойтов.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Еще одним важным доказательством поджога стало "безумное стекло", которое Васкес приписал быстрому нагреванию от огня, поддерживаемого жидким катализатором. За месяц до пожара в доме Уиллингэма, в ноябре 1991 года, группа пожарных следователей осмотрела 50 домов в Окленде, штат Калифорния, которые были разрушены лесными пожарами. В 12 домах следователи обнаружили стекла с подобными узорами, несмотря на то, что жидкий катализатор не использовался. Большинство из этих домов находились на линии огня, где пожарные активно использовали тушение огня водой. На стеклах домов, где тушение водой не применялось, подобный эффект отсутствовал. Как позже было написано в опубликованном исследовании, трещины на стеклах были вызваны не быстрым нагревом, а противоположным процессом – быстрым охлаждением водой. Только представьте себе, что вплоть до 1992 года при расследовании пожара, наличие узора из мелких трещин на стеклах однозначно квалифицировалось, как признак поджога. Количество ложно обвиненных людей на основании "безумного стекла" никто не берется подсчитать.

Затем Херст обратился к самым "убийственным" аргументам Васкеса и Фогга: конфигурация пятен, V-образные следы, повреждения, указывающие на несколько точек возгорания, огонь под детскими кроватками, положительная проба горючее вещество у входа в дом. А также рассказ Уиллингэма о побеге из горящего дома босиком.

  [ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Знакомясь с описаниями пожара, Херст обратил внимание на внезапный "взрыв" последовавший из окон в передней части дома, когда пламя большим шаром с ревом вырвалось наружу. Именно тогда Херст вспомнил о легендарном пожаре на Лайм-стрит, одном из самых важных в истории расследования поджогов.

За год до пожара в доме Тодда Уиллингэма, 15 октября 1990 года, в Джексонвилле, Флорида, тридцатипятилетний мужчина по имени Джеральд Уэйн Льюис стоял перед своим домом, который пожирал огонь. Льюис держал на руках трехлетнего сына, но в огне погибли шесть человек, включая жену Льюиса. Добраться до остальных, которые остались заблокированными на втором этаже, он не смог.

Когда пожарные осмотрели место происшествия, они обнаружили классические признаки поджога: сильные повреждения в нижней части стен на полу, заливочные узоры, а также путь распространения огня, ведущий из гостиной в коридор. Льюис настаивал на случайной причине возникновения пожара – его сын играл со спичками. Но V-образный рисунок на одной из стен, говорил следователям об ином месте возгорания. Свидетелям поведение Льюиса показалось подозрительным. Он скорбел по погибшим родственникам не так, как они рассчитывали увидеть. Позднее "Лос-Анджелес Таймс" опубликовал информацию об аресте Льюиса по обвинению в жестоком обращении с женой, которая подала в суд, и муж получил предписание, запрещающее приближаться к своей жене. После того как химик заявил о присутствии следов бензина на одежде и обуви Льюиса, в отчете было отмечено, что пожар начался в результате применения горючей жидкости, разлитой на крыльце, в фойе, гостиной, лестничной клетке и спальне на втором этаже. Во всем этом обвинялся Льюис, и ему грозила смертная казнь.

Однако последующее расследование выявило ошибочность первоначальных выводов. Лабораторная идентификация бензина оказалась ошибочной. Камера съемочной группы местного телеканала запечатлела Льюиса в явно встревоженном состоянии, переживающим трагедию.

Стремясь подкрепить обвинение, прокуроры обратились к экспертам по пожарам Джону Лентини и Джону Дехаану. Последний был еще и автором учебника. Несмотря на некоторые недоработки при проведении экспертизы, Лентини был уверен в виновности Льюиса. Он был готов дать показания и немедленно отправить этого парня на Старый Спарки – электрический стул.

Для того, чтобы подкрепить свою убежденность следователи все же решили провести сложный эксперимент и воссоздать сцену пожара. Местные чиновники разрешили воспользоваться для этой цели заброшенным домом, который подлежал сносу. Оба дома были практически идентичны и следователи обставили его похожей мебелью, что и в сгоревшем доме Льюиса. Снабдив здание видеокамерами и необходимыми датчиками, ученые приступили к эксперименту. Не используя жидкий катализатор, Лентини и Дехаан подожгли диван в гостиной, ожидая, что эксперимент продемонстрирует неправдоподобность версии Льюиса.

Эксперты наблюдали, как огонь быстро пожирает диван, посылая вверх столб дыма, который достигнув потолка, создал плотный слой горячих газов. Не прошло и трех минут, как это облако покатилось по стенам и заполнило гостиную. Когда же газы, не имея пути выхода, опустились вниз к полу, их температура поднялась до 600 градусов по Цельсию. Вся комната взорвалась пламенем, которое охватило каждый предмет в ней. В следующий момент окна разбились вдребезги.

Огонь достиг того, что они называли "вспышкой" – точки, когда температура достигает такого значения, при котором в помещении горит абсолютно все, что способно гореть. Следователи знали о концепции "флешовер", но среди специалистов бытовало широко распространенное мнение, будто для ее возникновения требуется гораздо больше времени, особенно без жидкого ускорителя. В данном случае от единственного источника горения, старого дивана, эффект "флешовер" в комнате был достигнут за четыре с половиной минуты.

Поскольку вся мебель в комнате загорелась, пламя перестало поддерживаться горючими материалами в помещении, и стало контролироваться вентиляцией. Наступил этап "пост-вспышки", когда распространение огня начинает зависеть от источников кислорода, от открытой двери или окна. Один из пожарных следователей, стоявших у открытой двери в гостиной, успел отбежать назад в коридор за несколько мгновений до того, как огненный шар в поисках кислорода с ревом вырвался из комнаты в коридор, в котором тоже вскоре произошла вспышка, и огонь вырвался через парадную дверь на крыльцо.

После того как пожар потушили, следователей ждало еще одно открытие. Они увидели на полу огненные узоры, идеально напоминавшие заливку и конфигурацию луж. Оказалось, что эти классические признаки поджога могут появиться сами по себе, после вспышки. Эксперимент показал невозможность провести различие между паттернами заливки и конфигурациями луж, вызванными катализатором, и возникшими в результате естественного поведения огня после вспышки. Единственный надежный способ определить разницу – взять образцы и в химической лаборатории проверить их на наличие горючих жидкостей.

Во время эксперимента на Лайм-стрит случились и другие вещи, которые должны происходить только в огне, питаемом жидким катализатором: обугливание вдоль основания стен и дверных проемов, и горение под мебелью. В дверном проеме гостиной, недалеко от того места, где на диване вспыхнул огонь, тоже виднелся V-образный след. При небольшом пожаре такая метка действительно может указать на точку возгорания, но во время пост-вспышки такие паттерны могут возникать неоднократно, когда различные предметы воспламеняются.

Один из следователей пробормотал: они только что доказали правоту защиты Джеральда Льюиса. Учитывая обоснованные сомнения, вызванные экспериментом, обвинения с Льюиса были вскоре сняты.

Эксперимент на Лайм-стрит разрушил сложившиеся представления о поведении огня. Последующие тесты показали, что во время пост-вспышки горение под кроватями и мебелью было обычным делом, целые двери были сожжены, а алюминиевые пороги расплавлены.

Джон Лентини сказал о пожаре на Лайм-стрит: "Это было мое прозрение. Я чуть не послал человека на смерть, основываясь на теориях, которые были кучей дерьма".

Затем Херст изучил план этажа дома Уиллингэма, нарисованный Васкесом, на котором были отмечены все предполагаемые места заливки и конфигурации луж. Поскольку окна детской комнаты были выбиты огненной вспышкой, Херст знал, что огонь достиг стадии "флэшовер". Проведя пальцем по пути огня, нарисованном Васкесом, который следовал из детской, потом повернул направо и по коридору прошел до самого крыльца, Херст пришел к выводу, что это не результат применения жидкого ускорителя горения, а естественная динамика огня после возникновения пост-вспышки. Уиллингэм выбежал через парадную дверь, а огонь просто следовал по "кислородной дорожке" наружу. По этой же причине, когда Уиллингэм разбил окна в детской комнате, пламя вырвалось наружу. Это объяснило и то, почему ноги Уиллингэма остались не обожженными. Когда Тодд вышел в коридор, тот еще не был охвачен огнем. Пламя оставалось локализованым в детской комнате. Уиллингэм мог бы стоять рядом с входом в детскую, как стоял тот пожарный из эксперимента на Лайм-стрит, до тех пор, пока огонь не вырвался из помещения. К тому времени, когда пожар в Корсикане достиг апогея, Уиллингэм уже выбежал на улицу и оказался во дворе.

Просмотрев видеозапись последствий пожара, сделанную Васкесом, Херст не смог обнаружить три точки возгорания, как это сделал Васкес. К слову, этого не мог сделать и его напарник Фогг. Он потом заявлял, что не был согласен с Васкесом в данном вопросе, но на суде его никто не спросил об этом, и он промолчал.

В конечном итоге из двадцати признаков поджога, указанных в списке Васкеса и Фогга, внимания Херста заслуживал только один: положительный тест на минеральные спирты, полученный после анализа образцов материала, изъятого у порога. Но почему положительный тест получен только в этом месте, и его нет, например, в детской, которая была эпицентром пожара? Даже прокурор Джексон удивлялся, почему они не смогли ничего найти нигде, кроме порога у входной двери.

Херст с трудом мог представить себе Уиллингэма, льющего горючее на крыльцо, где его могли заметить соседи. Просматривая файлы Херст, заметил фотографию крыльца, сделанную ло пожара. На крошечном крыльце стояла угольная жаровня. На веранде семья устраивала барбекю. Показания свидетелей на суде подтверждали, что там был гриль, а также контейнер с горючей жидкостью. Все это сгорело, когда огонь взревел на крыльце во время пост-вспышки. К тому времени, когда Васкес осматривал дом спустя четыре дня после пожара, гриль уже убрали с крыльца. Власти знали о существовании гриля, но не придавали этому значения, но Херст считал, что разгадал эту загадку: когда пожарные заливали крыльцо мощными струями воды, они разбрызгали жидкость для розжига угля из расплавленного контейнера. А в остальных частях дома, которые были охвачены пожаром, частицы жидкого катализатора горения не были обнаружены, потому что их там никогда не было. Если верить уликам, причиной пожара могла стать неисправная проводка или обогреватель. Джеральд Херст не нашел доказательств поджога, а это значило, что человек, потерявший в огне троих детей и провел двенадцать лет в камере смертников, должен быть казнен на основании "мусорной науки". Херст писал свой отчет в спешке, и даже не стал задерживаться для исправления опечаток. Времени уже практически не осталось.

Надежда умирает последней

"Я реалист, и не собираюсь жить иллюзиями", – говорил Тодд Уиллингэм о перспективах доказать свою невиновность. Но в феврале 2004 года у него появилась надежда. Экспертизы Джеральда Херста помогли освободить более десятка невиновных. Одним из них был упоминавшийся Эрнест Уиллис, сидевший в камере смертников по поразительно похожему делу. "Это было так как будто я смотрел то же самое дело. Просто поменяй имена", – говорил Херст. После семнадцати лет в камере смертников Уиллиса выпустили.

13 февраля, за четыре дня до назначенной казни, Тодду Уиллингэму позвонил адвокат Ривз. Он сообщил Тодду, что пятнадцать членов Совета по помилованию и условно-досрочному освобождению получили отчет Джеральда Херста, и приняли свое решение. "Мне очень жаль, – сказал Ривз, – они отклонили ваше прошение".

Голосование было единогласным. Ривз не мог знать большего: совет заседает тайно и содержание его заседаний не разглашается. Как правило члены совета даже не не обсуждают дело лично, а подают свои голоса по факсу – процесс, который стал известен, как "смерть по факсу". Между 1976 и 2004 годами Совет одобрил только одно заявление о помиловании. Один критически настроенный судья апелляционного суда назвал систему помилования Техаса юридической фикцией.

Позднее один из членов Совета Лафайет Коллинз приоткрыл завесу секретности и рассказал, что Совет не голосует за виновность или невиновность. Они просто решают, не было ли при рассмотрении дела вопиющих процедурных нарушений. И хотя правила допускают рассмотрение новых доказательств, во время работы в Совете Коллинза, ни одного такого рассмотрения не состоялось. "Мы получаем множество самых разных отчетов, но у нас не было механизмов для их проверки", – говорил Коллинз.

[dobizha]

Хотя Ривз сказал Уиллингэму, что еще есть шанс на отсрочку в тридцать дней губернатором Риком Перри, Тодд начал готовить свое завещание. Еще раньше он написал письмо Стейси, в котором извинялся за то, что оказался плохим мужем, и благодарил за подаренных прекрасных трех дочерей. "Я до сих пор помню голос Эмбер, ее улыбку, и то, как она сказала: "Папа, я хочу обнять тебя!" Я все еще чувствую прикосновение рук Кармона и Камерона к своему лицу. Надеюсь, что когда-нибудь правда станет известна и мое имя будет очищено". Он просил Стейси поставить его надгробие рядом с могилами их детей. Но его ждал еще один страшный удар. Стейси, которая так долго верила в невиновность мужа, впервые ознакомилась со всеми материалами следствия и решила, что он виновен. Она отказала в его желании, сказав позже репортеру: "Он забрал моих детей".

Чтобы справится со "страхами, мыслями и чувствами", Тодд попросил Элизабет Гилберт присутствовать его казни.

17 февраля, в день, когда он должен был умереть, родители Тодда Уиллингэма и несколько его родственников собрались в тюремной комнате для свиданий. Перегородка из плексигласа по-прежнему отделяла Уиллингэма от них. "Я хотел бы прикоснуться к вам обоим и обнять вас обоих, – писал Тодд родителям днем раньше. – Я всегда обнимал маму, но папу никогда особо не обнимал".

Глядя на собравшихся, он все время спрашивал, где Гилберт. Тодд не знал, что по невероятному стечению обстоятельств Элизабет Гилберт, ехавшая накануне домой на своей машине, попала в жестокую аварию. Другой автомобиль проехал на красный свет и врезался в нее. Уиллингэм часто советовал ей остаться на кухне на один день и не покидать ее, чтобы понять, каково это сидеть взаперти, но она всегда находила предлог, и не делать этого. Теперь она была парализована от шеи и ниже.

Находясь в отделении интенсивной терапии, она пыталась связаться с Тоддом, но ей это не удалось. Позже дочь Элизабет передала матери письмо от Тодда, который писал как привязался к ней. Он написал стихотворение, с котором сказал: "Хочешь увидеть красоту такой, какой никогда не видела? – Тогда, закрой глаза, открой свой разум, и пойдем со мной".

Проведя годы, занимаясь физической реабилитацией, постепенно восстанавливая движение в руках и верхней части тела, Элизабет говорит: "Все это время я думала, будто спасаю Тодда Уиллингэма, но на самом деле это он спасает меня, давая мне силы, чтобы пройти через это. Я знаю, что когда-нибудь я снова буду ходить. Знаю, потому что Уиллингэм показал мне мужество, необходимое, чтобы выжить".

  [ Гостям не разрешен просмотр вложений ]
Элизабет Гилберт с актрисой Лорой Дерн, сыгравшей ее в кино

Уиллингэм заказал последний ужин, и в четыре часа ему подали три жареных свиных ребрышка, два луковых кольца, жареную окру три говяжьих энчилады с сыром и два ломтика лимонного пирога со сливками.

Он получил известие, что губернатор Рик Перри отказался предоставить ему отсрочку. Пресс-секретарь губернатора в своем заявлении отметила: Перри принял решение, основываясь на материалах дела.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]
Губернатор Рик Перри

Тодд сказал плачущим родителям: "Не печалься, мама. Через пятьдесят минут я стану свободным человеком. Я иду домой, где встречусь со своими детьми".

Начальник тюрьмы сказал Уиллингэму, что пора уходить. Тодд отказался помогать ему и его внесли в комнату два с половиной на три метра. Стены комнаты были выкрашены в зеленый цвет, а  в центре, там где раньше стоял электрический стул, была установлена накрытая простыней кушетка. Несколько охранников пристегнули Тола Уиллингэма к ней кожаными ремнями, защелкнув пряжки на его руках, ногах и груди.

Перед тем, как сделать смертельную инъекцию, Уиллингэма спросили, есть ли у него последнее слово. Он сказал: "Единственное заявление, которое я хочу сделать: я невиновный человек, осужденный за преступление, которого я не совершал. Меня преследовали двенадцать лет за то, чего я не делал. От праха Божия я пришел и в прах возвратился, так что Земля станет моим престолом".

А дальше произошло то, что противниками Тодда Уиллингэма трактуется не в его пользу. Он повернулся к своей бывшей жене и в грубой форме, используя весь арсенал матерных выражений, имеющих хождение в техасской глубинке, пожелал ей "сгнить в аду", изобразив непристойный жест рукой, затянутой ремнем.

Затем бригада тюремных медиков ввела в его руки внутривенные трубки. У каждого тюремного служащего была своя роль в процедуре исполнения приговора. Все продумано так, чтобы никто не чувствовал себя лично ответственным за отнятие чьей-либо жизни.

Уиллингэм попросил, чтобы его родители и родственники не присутствовали на казни, но взглянув за стекло, увидел, что Стейси наблюдает за ним. Начальник тюрьмы нажал на кнопку дистанционного управления, и в тело Уиллингэма начал поступать тиопентал натрия, барбитурат. После этого началось поступление второго препарата, панкурония бромида, который парализует диафрагму, делая невозможным дыхание. Наконец, третий препарат, хлористый калий, наполнивший вены Тодда Уиллингэма, остановил его сердце. В 6:20 вечера.

После наступления смерти родителям Тодда впервые за двенадцать лет разрешили прикоснуться к лицу сына. Позже они кремировали тело Тодда и тайно развеяли прах над могилами его детей.

Попытки посмертной реабилитации

В декабре 2004 года начали возникать вопросы о научных доказательствах по делу Уиллингэма. Морис Поссли и Стив Миллс из "Чикаго трибьюн" опубликовали серию расследований, посвященных недостаткам судебной медицины. Узнав о докладе Джеральда Херста, попросили трех пожарных экспертов, включая Джона Лентини, изучить первоначальное расследование. Эксперты согласились с выводами Херста.

Почти два года спустя проект "Невиновность"  поручил Лентини и другим пожарным следователям провести независимую экспертизу доказательств поджога в деле Уиллингэма. Комиссия пришла к выводу, что все без исключения доказательства поджога являются научно недостоверными.

В 2005 году в Техасе была создана правительственная комиссия по расследованию утверждений об ошибках и неправомерных действиях ученых-криминалистов. Первыми рассмотренными делами стали дела Уиллингэма и Уиллиса. В середине августа 2005 г. известный исследователь пожаров Крейг Бейлер, который принимал участие в работе комиссии, опубликовал доклад, где в весьма резкой и язвительной форме подверг критике расследования, проведенные в Техасе в начале 90-х. Он написал, что пожарные следователи "полагались на дискредитированный фольклор", а подход Васкеса и Фогга "отрицал рациональное мышление и был более характерен для мистиков или экстрасенсов… Расследование нарушило не только стандарты сегодняшнего дня, но даже гораздо большего периода времени".

В 2012 году мачеха Тодда и один из его двоюродных братьев подали прошение в Техасский совет по помилованию и условно-досрочному освобождению, чтобы добиться официального посмертного помилования. В 2014 году с аналогичным прошением выступили представители проекта "Невиновность". Оба прошения не были удовлетворены.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]
Юджиния Уиллингэм

Родственники Уиллингэма обращались с просьбой к губернатору Рику Перри, который пробыл на своем посту до 2015 года, инициировать проведение повторного расследования, но тот отказал. В интервью 2010 года он назвал Тодда Уиллингэма монстром и заявил, что в штате Техас существует отлаженный механизм установления вины. Девять судебных разбирательств рассмотрели дело и подтвердили вину Уиллингэма, а также Перри сослася на позицию бывшей жены Тодда, Стейси, считающую его виновным.

В 2017 году состоялся судебный процесс по иску Коллегии адвокатов Техаса против бывшего прокурора, ставшего впоследствии окружным судьей, Джона Джексона. Его обвиняли в том, что он заставил заключенного Джонни Уэбба дать показания против Тодда Уиллингэма в обмен на условно-досрочное освобождение. В нарушение закона Джексон никому не сообщил о содержании сделки, а позднее всячески отрицал сам факт ее заключения. В 2014 году Джонни Уэбб отказался от своих показаний 1992 года против Уиллингэма, заявив, что на самом деле тот невиновен. Несмотря на представленные доказательства, в том числе письма, которыми обменивались Уэбб и Джексон, присяжные сочли Уэбба, бывшего наркомана с биполярным расстройством, ненадежным свидетелем и 11 голосами против 1 оправдали Джексона. Это не помогло оправдать Тодда Уиллингэма, но теперь мы знаем, с какими серьезными нарушениями закона проводился судебный процесс в отношении него.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]
Бывший прокурор и окружной судья Джон Джексон

На сегодняшний день попытки реабилитации Тодда Уиллингэма не увенчались успехом и встречают сопротивление правоохранительной и судебной системы. Причины этого понятны – слишком многим придется пожертвовать репутацией, если признать, что Тодд Уиллингэм не получил справедливого судебного разбирательства. В таком случае он мог бы стать первым невиновным, кто был казнен в Техасе. До сих пор в Техасе проводится в исполнение наибольшее количество смертных приговоров, нет ни одного официально признанного случая казни невиновного. 

Но не только правоохранители продолжают настаивать на виновности Тодда Уиллингэма. Наиболее сильный удар по попыткам реабилитировать его нанесла и продолжает наносить Стейси Кайкендалл, его бывшая жена. Через несколько лет после казни Тодда она выступила с сенсационным заявлением.

Секрет Тодда Уиллингэма

В 2009 году, на волне попыток реабилитировать Уиллингэма, Стейси сделала заявление о том, что она посетила Тодда накануне казни  и он признался ей в убийстве собственных детей. Позднее она давала невразумительные объяснения, то отказываясь от своих слов, то снова подтверждая их. Существуют основания думать, что Стейси солгала. Она посетила бывшего мужа в тюрьме впервые за двенадцать лет. Тодд просил ее обратиться к губернатору Рику Перри с ходатайством о помиловании. Представить, что перед этим он признался в убийстве детей, значит усомниться в его психическом состоянии и адекватности. Кто в здравом уме будет просить жену о помощи, предварительно признаваясь в убийстве детей?

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]
Стейси Кайкендалл

В заявлении 2009 года она также изменила свою историю о днях, предшествовавших пожару в канун нового 1992 года. На первоначальном следствии она говорила, будто последняя ссора между ними произошла за две недели до трагедии. Но теперь Стейси утверждала, что они с Тоддом поссорились в ночь перед пожаром. Стейси угрожала мужу разводом, и Тодд сказал, что она никогда не получит опеку над их детьми.

В октябре 2010 года, незадолго до слушания, затребованного проектом "Невиновность", Стейси провела пресс-конференцию, на которой еще раз заявила о признании Тодда перед казнью. Это же заявление она повторила в 2012 году, и продолжает его повторять до сегодняшнего дня.

Стейси и сегодня продолжает стоять на своем, говоря о виновности Тодда. У нее есть канал на YouTube, где она периодически выкладывает видео, со своими аргументами.

Но в чем мог признаться Тодд своей жене и было ли ему в чем-то признаваться? Ответ на этот вопрос дала самый преданный друг Тодда Уиллингэма – Элизабет Гилберт.

В большом интервью сказала: "Я думаю, главный большой секрет, который он носил в себе  – это чувство вины… Мысленно он не мог признать, что не спас своих детей, поэтому придумал историю, будто пытался найти малышей, но не смог… Он не мог сказать: "Я встал, выбежал из дома и не спас детей".

Главная тайна и преступление Тодда Уиллингэма заключалась в инстинкте самосохранения и боязни, что его сочтут трусом. На вопрос репортера Гилберт рассказала, что, по ее мнению, случилось 23 декабря 1991 года: "Я думаю, Тодд спал в постели, когда дети начали плакать. Он просыпается, вытаскивает близнецов из кроватки и дает им бутылочки. Он немного играет с Эмбер, после чего снова идет спать… А потом, когда он просыпается от криков дочери в задымленном доме, в полусонном состоянии судорожно ищет выход и выбегает из дома. И только потом он понимает, что его первостепенная обязанность состоит в спасении детей, но в тот момент он уже не может вернуться в охваченный пламенем дом".

Хотя Тодд Уиллингем оказался никудышным мужем, мелким преступником, который бил свою жену и изменял ей, это не лишает его права на справедливый суд. Он был просто обязан сидеть за решеткой за избиение Стейси, особенно когда она была беременна. Но это совсем другой приговор.

Можно простить горожан за то, что они сделали неправильные выводы по этому делу. Большинство из них разбирались в криминалистике не лучше Уиллингэма и ему подобных. Но детективы, судьи, полицейские, прокуроры, политики должны были придерживаться гораздо более высоких стандартов, поскольку они обладают гораздо большей властью. С властью приходит ответственность.

Я просто не хотел, чтобы люди думали, что я трус. Кэмерон Тодд Уиллингэм

Люди, которые никогда не оказывались в огне, не понимают, почему те, кто выживает, часто не могут спасти жертв. Они понятия не имеют, что такое огонь. Джеральд Херст

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]
 В 2018 году на экраны вышел фильм "Испытание огнем", посвященный этой истории.

The End

[Nati]

Спасибо за очерк. Как всегда, очень интересно и дан глубокий анализ произошедшего.
История страшная во всех отношениях.
Трудно поверить, что Тодд поджёг дом. Мотив неочевиден.
Мне кажется, что вина Тодда в том, что он струсил и не попытался вытащить детей из огня.

[dobizha]

История страшная во всех отношениях.

Страшная прежде всего тем, что на основании "бабушкиных сказок" на протяжении десятилетий выносились обвинительные приговоры.

[АнфисаАнфиса]

Место пожара осматривали мастера своего дела. Они сделали определенные выводы на основе которых и был вынесен приговор. Свидетельства же соседей - сначала одни, потом противоположные - особой роли не играют. Это лирика - не больше. Думаю, что виновен. Мотив обычный - надоела обуза в виде трех детей, которых они со Стейси быстренько народили несмотря на отсутствие средств к существованию и неустроенность. Впрочем, у маргиналов плодовитость - частое явление. Свою сущность Тодд даже на смертном одре показал - слова о Боге и тут же факи бывшей жене давай крутить. Покушал, кстати страдалец, напоследок, тоже, смотрю, не без аппетита. 

[dobizha]

Место пожара осматривали мастера своего дела.

Выводы этих "мастеров" были опровергнуты. Даже учебники, по которым они учились, сегодня уже переписаны. Противоречие этого дела в том и заключается, что обвиняемый далеко не ангел, и заработал срок за обращение с женой, например. Но не приговор за убийство, которое не было доказано. К слову, сегодня в Техасе запрещено использовать показания тюремных стукачей в делах о смертной казни. В 90-е - пожалуйста. Уиллингэм не получил справедливого суда. Сегодня по имеющимся обстоятельствам в деле его вряд ли приговорили бы к смерти.