Maленькая женщина в маленькой стране

[sashafromdonetsk]

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]
Единственная фотография Норы Парэм

Белиз — маленькое государство на востоке Центральной Америки, находящееся к югу от Мексики на берегу Карибского моря. Население Белиза в наше время составляет 400 тысяч человек — примерно как у непризнаного Приднестровья. Во время описываемых событий эта страна ещё не была независимой и оставалась последней британской колонией с названием Британский Гондурас, хотя до обретения ею независимости оставалось уже недолго.

Нора Парэм (Nora Parham), урождённая Уильямс, родилась 1 января 1927 года в городке Пунта Горда (Punta Gorda) в округе Толедо в Британском Гондурасе, будущем Белизе. Она была второй из четырёх детей Александра и Кэролайн Уильямс. Отец был подрядчиком в компании, производящей красное дерево для изготовления мебели. Многодетность тогда была обычной для Латинской Америки. Предки Норы происходили из Индии, которая раньше тоже была британской колонией.

Нора была низкорослой — уже во взрослом возрасте имела рост всего 1 метр 42 сантиметра (4 фута и 8 дюймов по британской системе измерений). Она имела 8 детей, все восемь мальчики. Первые четверо сыновей и фамилия Парэм достались ей от первого мужа, с которым они не разводились, а оставались официально мужем и женой, но разошлись и не жили вместе. Четверо младших сыновей родились в сожительстве с Кетчелом Рэймондом Траппом (Ketchel Raymond Trapp). Этот сожитель Норы работал констеблем в полиции Британского Гондураса. Хорошим человеком назвать его было нельзя — Кетчел Трапп имел репутацию пьяницы и абьюзера, домашнего агрессора и садиста. Вместе они были 7 лет. В 1963 году Норе было 36, Кетчел был старше её на один год. Жили они в городке Орандж Уок (Orange Walk).

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]
Город Орандж-Уок

Утром 6 февраля 1963 года в их семье случилось событие, которое вышло за пределы их дома и даже вошло в историю Белиза. В тот день Кетчел Трапп окончательно достал Нору Парэм своими издевательствами и угрозами. B пылу ярости она облила его бензином и подожгла. Но свидетелей не былo и это впоследствии самой Норе и её многочисленным сторонникам дало возможность утверждать, что она всего лишь облила агрессивного сожителя бензином, а поджог он себя сам, случайно закурив в туалете. Пoчему-то он не стал мыться, будучи облитый бензином, а начал курить сигарету.

Boт как Нора рассказала об этом в суде: "Он вышел на улицу, сказав мне, что идёт в туалет. Пока он шёл в туалет, он угрожал мне. Я ответила ему, сказав: "Я сообщу сержанту о твоих угрозах". Затем он вернулся в спальню. Когда он вернулся в спальню, у меня в руке был бензиновый утюг, который я собиралась заправить, и бадья бензина. Он вошёл в спальню с палкой в ​​руке и ударил меня по голове. Когда он собирался нанести мне ещё один удар, я выплеснула на него бензин, он выхватил у меня бадью, я стала уходить через заднюю дверь и он швырнул в меня этой бадьёй. После того, как он это сделал, я побежала вокруг дома и он так и не увидел, куда я делась. Я вошла в дом через входную дверь, затем взяла бензиновый утюг с того места, где я его оставила, и положила его в коробку. Когда я была внутри, я услышала шум и побежалa посмотреть, что это было. Я увидела, как Кетчел Трапп вышел из туалета, охваченный огнём. Я подбежала чтобы помочь ему, но поняла, что не могу, и побежала по задней улице к полицейскому участку и к больнице". Эти её слова опубликовала "Belize Billboard", главная газета страны, которая следила за происходящим.

Кетчел Трапп был госпитализирован в больницу рядом с полицейским участком после часа дня сразу же в тот день — в среду 6 февраля, и уже через час был переведен из Орандж Уок в столицу Британского Гондураса город Белиз Сити в главную больницу "Belize City Hospital". В суде было задокументировано, что он получил серьёзные ожоги 3-й степени примерно 90 % своего тела и даже его жизненно важные органы были повреждены. Медицинское свидетельство доктора Денниса Хоя показало, что ожоги проникли в его кожу и органы. Доктор Фернандо Зетина Росадо, который первым лечил Траппа ещё в Орандж Уок до перевода в столичную больницу, отметил, что у погибшего были ожоги груди, спины, живота, области гениталий, ног и бёдер и только его шея, лицо и голова были свободны от ожогов.

Врачи не ожидали, что Кетчел Трапп выживет, и оказались правы — он умер после 7 утра следующего дня в четверг 7 февраля.  Будучи ещё в живых в тяжёлом состоянии, он успел дать показания и признался, что избил Нору перед тем, как это случилось. Трапп был похоронен как полицейский — со всеми почестями, с официальным ритуалом, в личной именной могиле на хорошем кладбище.

Нору Парэм арестовали, 10 дней она находилась в заключении в своём городе Орандж Уок, после чего в субботу 16 февраля её перевели в центральную тюрьму в столице — городе Белиз Сити. Там она ожидала суда, который длился примерно неделю, прежде чем жюри присяжных из 12 человек вынесли обвинительный вердикт.

Судебный процесс был назначен на апрельскую сессию Верховного суда, на которой председательствовал тогдашний верховный судья сэр Клиффорд де Лайл Иннис. От имени британской Короны дело представлял Дж. К. Хейверс, а защищал подсудимую Сидни МакКинстри. В верховном суде Нора, которую газета "Belize Billboard" описала как аккуратно одетую, прямо стоящую и чётко говорящую, заявила о своей невиновности. Она не признала свою вину. Но было давление со стороны полицейского сообщества, ведь погиб их коллега, и суд рассматривал это дело не как бытовое убийство, а как убийство полицейского. Ну и общественные нравы того времени, отношение к женщинам в колониях и пренебрежение проблемой домашнего насилия. Нора Парэм была потомком наёмных рабочих, приехавших из Индии — из одной британской колонии в другую, оставалась официально замужем за одним человеком, а жила с другим — местным полицейским, которого убила. Поэтому была "презумпция виновности" в отношении неё и с ней не церемонились. В наше время всё могло быть иначе, а тогда вышло так. Судебный процесс был скорым. Прошла примерно неделя с момента, когда в начале прокурор Хейверс изложил свою видимость дела, до того момента, когда судья вынес Норе смертный приговор.

В ходе судебного разбирательства сторона обвинения (Корона, власть) утверждала, что не было никаких причин, по которым Нора Парэм могла потерять контроль над собой, и поэтому аргумент о провокации её со стороны сожителя не может быть принят. Это был случай "хладнокровного, рассчитанного" убийства, утверждал генеральный прокурор Хейверс.

Имелись явные доказательства, даже в предсмертном заявлении Траппа, что семейные ссоры имели место быть. Нора жаловалась на то, что Трапп избивал её и она угрожала ему, что купила 3-фунтовую банку сала марки "Gordito", вскипятит это сало и выльет на него, пока он будет спать. Хейверс нашёл свидетелей, которые процитировали четыре такие угрозы, слышанные от неё, а также обещания, якобы данные Норой, сделать с сожителем то же самое, что сделала со своим мужем жена другого полицейского Джорджа Лемуана, которая плеснула ему щёлок в лицо.

Констебль Хью Дональд Санчес дал показания, что когда он бывал на дежурстве, Нора жаловалась ему 8 или 9 раз на Траппа, который нападал на неё, и полиция не сделала ничего, кроме советов Норе уйти от него. Нора в своих показаниях поведала, что уходила от Кетчела, но он находил её и умолял вернуться и она это сделала после примирения.

Некоторые свидетели, найденные обвинителем, утверждали, что Трапп подозревал Нору в изменах — обвинял её в том, что она родила ему детей "с ракушечными глазами" и что двое из их четырёх сыновей были с немного другим цветом кожи, чем у них обоих. Ещё свидетели рассказывали, что пара иногда ссорилась из-за денег. По словам одного свидетеля, Нора говорила ему, что в день выплаты зарплаты Трапп клал деньги в руку Норе, затем забирал их и шёл оплачивать счёт в магазине, что напрягало её, так же он мог не дать ей денег на одежду. И стоит не забывать, что пара растила восьмерых детей.

В тот день 6 февраля у Траппа был выходной и его видели "радостно танцующим и крутящимся" уже с раннего утра. Хейверс заявил Верховному суду, что в тот день не было никакого насилия со стороны погибшего, которое могло бы лишить Нору самообладания, и он пошёл дальше, утверждая, что на основании отчёта обследовавшего её врача нет никаких физических доказательств того, что Нора подверглась насилию. Со своей стороны, Нора поведала, что Трапп избил её в очередной раз (Трапп и сам признался перед смертью, что ударил её).

В своём резюме генеральный прокурор не привёл конкретных свидетельств от свидетелей, которые могли бы сказать, что они видели, как Нора Парэм подожгла Кетчела Траппа. Он сказал, что Трапп не был идеальным мужчиной, но не был настолько плох, чтобы убивать его, заботился о своём доме, убирал двор и помогал сожительнице со стиркой. Всего 23 свидетеля дали показания, включая коллег Кетчела Траппа по работе в полиции — помощника суперинтенданта полиции Джеймса Леннана, инспектора Гилберта Уильямса и капрала Эсмонда Уиллоуби.

Все 12 присяжных заседателей были мужчинами, как и верховный судья и генеральный прокурор, что было характерно для юстиции в Британском Гондурасе и Белизе до 1970 года. Во вторник 30 апреля присяжным сообщили, что они могут вынести один из трёх возможных вердиктов: виновна в убийстве, виновна в непредумышленном убийстве или невиновна. Присяжные либо не поверили Норе, либо испытывали давление со стороны полицейского сообщества и колониальной администрации, и единогласно пришли к выводу, что она убила Кетчела Траппа и, стало быть, виновна. Они, хотя и вынесли обвинительный вердикт, были добры и снисходительны и просили судью помиловать Нору, не присуждать ей смертную казнь. Но губернатор колонии, британский наместник, отказался что-либо менять. Нора Парэм была приговорена к смертной казни через повешение.

Система правосудия допускала помилование и даже верховный судья Клиффорд Иннис заверил присяжных перед вынесением вердикта о виновности в убийстве, что ходатайство о помиловании может быть рассмотрено. Когда судья вынес смертный приговор, присяжным сообщили, что рекомендация о помиловании будет направлена ​​губернатору — в то время сэру Питеру Сталларду.

Решение суда вызвало широкий общественный резонанс среди многих людей, сочувствовавших Норе, включая восемь её сыновей, старшие из которых были уже подростками. Даже мужчины-присяжные, вынесшие под давлением единогласный обвинительный вердикт, ходатайствовали о её помиловании. В течение следующих четырёх недель развернулось движение по сбору подписей к петиции за спасение Норы Парэм от виселицы. Всего петицию, которая была передана губернатору Сталларду, подписали 2461 человек: 1815 в столице Белиз Cити, 310 в городе Стэнн-Крик, 268 в Пунта-Горда (родной город Норы) и 68 в Солт-Крик. Оппозиционная газета "Belize Billboard", руководимая Национальной партией независимости, возглавила кампанию за помилование. А газета правящей партии выступала против развернувшейся кампании за помилование, утверждая, что эмоции и сочувствие не должны влиять на решение суда.

He было ни апелляционного суда, ни закрытого совещания, которые могли бы отменить вердикт Верховного суда, и возможность отсрочки казни зависела от воли той же Короны, которая возбудила дело против маленькой женщины и надавила на присяжных. Специальный комитет, назначенный 7 мая губернатором Сталлардом, постановил, что приговор должен быть исполнен. Просители надеялись, что тогдашний первый министр Джордж Прайс и главный секретарь Майкл Порчер смогут помочь, но делегация, в которую входили 8 детей Норы (младшим сыновьям были считанные годы и они ещё мало что понимали), обратилась с ходатайствами, которые не увенчались успехом. Сообщалось, что губернатор отказал детям в личной аудиенции и сказал, что выслушает их только в письменной форме. Дело дошло даже до самой королевы Англии. Апелляция была отправлена ​​королеве и она согласилась на отсрочку казни, но ответное письмо, отправленное по почте, пришло слишком поздно, когда Нора была уже казнена.

В воскресном выпуске "Belize Billboard" за 2 июня была опубликована эмоциональная статья с кричащим заголовком "Спасите Нору ради её восьми детей". Два дня спустя в выпуске за вторник 4 июня — за день до казни — редактор "Belize Billboard" призвал к помилованию Норы Парэм, отметив, что хотя убийство действительно влечёт за собой смертную казнь через повешение, закон, тем не менее, также предусматривает возможность помилования лиц, осужденных за убийство, и Нора должна быть помилована ради её восьмерых детей.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]
Сыновья Норы Парэм в 1963 году

[sashafromdonetsk]

Когда тьма отчаяния затмила движение за спасение Норы и у всех опустились руки, её сестра Уинфред Уильямс начала подготовку к её похоронам. В конечном счёте помилование не было предоставлено и Нора Парэм была казнена на виселице в 8 утра в среду 5 июня 1963 года. За несколько дней до этого её крестили по католическому обряду и затем по просьбе её родных похоронили тоже по-христиански. Накануне казни вечером предыдущего дня 200 человек собрались у здания тюрьмы и полицейские силы были стянуты туда из опасения возможных беспорядков, которых не произошло. Во время осуществления смертной казни не был поднят чёрный флаг, как это обычно делалось. Похоронена Нора Парэм была в безымянной могиле. На церемонию захоронения пришли около двух тысяч человек. Безымянная могила — унизительное место для захоронения мертвеца, тело которого не отдают родным, чтобы они не смогли похоронить его как надо и затем ухаживать за могилой и класть цветы к могильной плите с именем и датами жизни родного человека. В отличие от Кетчела Траппа, который был выпивохой и домашним абьюзером, но был похоронен по полному обряду в личной именной могиле, поскольку был мужчиной-полицейским и не потомком рабов.

Местное издание газеты "London Times" писало в день казни: "Нора Парэм, 36 лет, мать восьмерых сыновей из Восточной Индии, была повешена сегодня за убийство мужчины, с которым она жила. Отказываясь рассматривать пару как жену и мужа с их семейными неурядицами, а не просто как убийцу полицейского и убитого полицейского, правительство усилило своё молчание о домашнем и общественном гендерном угнетении". Журналистка и писательница Энн Макферсон впоследствии в своей книге "От колонии к нации" упомянула про этот случай и тоже предположила, что всё дело было в том, что убитый оказался полицейским. Макферсон добавила, что другая женщина, которая совершила подобное преступление спустя несколько недель, получила всего 8 лет тюремного заключения, а не смертную казнь, поскольку убитый ею человек не был представителем власти.

Нора Парэм — единственная женщина, казнённая в Белизе за всё время (и то, когда он ещё назывался Британским Гондурасом). Были и другие казнённые преступники, но только мужчины, последний в 1985 году.

В следующем 1964 году колония Британский Гондурас, которая была последним континентальным владением Соединённого Королевства, получила внутреннее самоуправление, а через 10 лет после описываемых событий, в 1973 году — название "Белиз" (столица Белиз Сити называлась так и раньше). Ещё немного позже в 1981 году Белиз получил независимость и стал членом ООН, хотя там ещё оставались британские войска в количестве полутора тысяч человек. Они были выведены только в 1992 году, когда удалось утрясти отношения с соседней Гватемалой и она официально отказалась от своих претензий на Белиз, который когда-то раньше был её территорией.

Прошли годы и десятки лет. Сыновья Норы Парэм, которым на момент смерти их матери было от 14 месяцев до 15 лет, выросли, обзавелись своими семьями и продолжили род. Оставались также другие родственники и люди, помнившие Нору. Сам этот случай в Белизе широко известен и не забылся. Раз уж не получилось спасти Нору от казни в то время, то в новых условиях появилась возможность реабилитировать её хотя бы посмертно. За это и стали биться её сыновья уже в новом тысячелетии.

В 2009 году журналисты популярной в стране газеты "Belize Newspaper" прошлись по людям, которые помнили и могли рассказать что-либо интересное и важное. Дочь Кетчела Траппа от предыдущего брака Сандра заявила им, что всё было правильно, её отец был настоящей жертвой, а не Нора. Один из сыновей Норы Эрик Уильямс рассказал, как он, будучи ещё подростком, видел, как Кетчел, находившийся на дежурстве в ночном клубе "Dream Light", повздорил там с Норой, пришедшей туда, и пинком столкнул её с лестницы, а когда она поднялась, на её лице была кровь.

Другой сын Норы Дин Уильямс рассказал, что из-за казни матери едва не вспыхнул бунт и для поддержания порядка были привлечены британские колониальные войска. Примечательно, что пока Нора находилась в тюрьме в последние часы перед казнью, группа христиан, около 200 человек, дежурила снаружи. Сообщается также, что Нору по неизвестным причинам увезли в больницу в ту ночь. Полиция применяла меры по сдерживанию толпы вплоть до дня повешения.

82-летняя Этель Бургос, племянница тогдашнего домовладельца пары, у которого Нора и Кетчел снимали дом, рассказала, что помнит Нору, которая была её ровесницей. Она вспоминает, что Нора изъявляла желание уйти от Траппа примерно в то время, когда произошел инцидент. Генеральный прокурор Хейверс тогда заставил Марту Рамирес, жену констебля Джорджа Рамиреса, дать показания в Верховном суде. Сообщается, что Нора жаловалась нескольким лицам, включая Рамиреса, что Трапп много пил и избивал её. Миссис Фрэнсис Фуллер, жена одного знакомого Кетчела Траппа, дала похожие показания, указав, как и Рамирес, что Нора угрожала облить Траппа горячим салом.

Этель Бургос указала корреспондентам газеты также на другую женщину, жившую в то время, по фамилии Айви и тоже в возрасте 80 лет. Айви сказала, что помнит Нору, и указала место, где стоял дом, в котором они с Траппом жили — помещение, которое сейчас занимают китайские и белизские магазины, на углу Мэйн-стрит и Авилез-стрит в Орандж Уок. Айви также сказала, что есть те, кто утверждает, что Нору так и не повесили и власти тайно отправили её куда-то, и  удивилась, услышав, что Нору действительно казнили в 1963 году.

Агриппина Эспехо, которая была подругой Норы Парэм и Кетчелла Траппа, стала первой женщиной-мэром города Орандж-Уок. Она продолжала настаивать на том, что Нора не виновата в смерти Траппа, и считает, что Нору следует простить за то, что, по её словам, было ошибочным осуждением. Эспехо рассказала газете, что она была одной из тысяч, подписавших петицию с требованием о помиловании Норы в 1963 году. По словам Эспехо, когда она с медсестрой из больницы навестили Нору, находившуюся под стражей в полиции в ночь после инцидента, лицо Норы было опухшим. Однако медик Фернандо Зетина Росадо, который давал показания в суде, сказал, что когда он осмотрел Нору на следующий день 7 февраля всё, что он заметил, была лишь 8-дневная рана на левом плече — якобы ничего, нанесённого за предыдущие 36 часов. Эспехо сказала, что слышала, как обгоревший Кетчел Трапп на больничной койке сказал полицейскому, который брал показания 6 февраля 1963 года, что он пошел в туалет после драки с Норой и закурил сигарету, которая подожгла его. Однако обвинение настаивало на том, что именно Нора намеренно сама подожгла спичку около полудня в среду, 6 февраля. Полиция арестовала и предъявила обвинение Норе в убийстве Кетчела Траппа и на предварительном расследовании, проведенном в Орандж-Уок, обвинение с 23-мя свидетелями во главе с помощником прокурора Джеймсом Леннаном сумело убедить магистрата Балдерамоса, что Нора действительно виновна и должна ответить по закону. Эспехо, которая в то время была ещё молодой — намного моложе 36-37-летних Норы и Кетчела, с которыми дружила и общалась, рассказала, что она была в зале суда, когда услышала, как полиция зачитывает заявление Траппа, и она немедленно опровергла его, заявив, что заявление было изменено. Она сказала, что они обвинили Нору в том, что она заперла Траппа в туалете и подожгла его, хотя на самом деле Кетчел сказал полицейскому в больничной палате, что он сам загорелся при курении, будучи облитый бензином. По словам Эспехо: "Вот тогда я и сказала, что они изменили его заявление. Когда он давал показания, он сказал, что нанёс ей пару ударов, она готовила утюг, чтобы погладить, и она взяла бензин и вылила его на него, но она не зажигала спичку. Он уже нанёс ей несколько ударов, сказал он, а затем пошёл в туалет. Вот тогда он взял сигарету и спички, но бензин был на нём. Поэтому, когда он зажёг спички, чтобы прикурить, он загорелся. Но дело было в том, что она заперла его в туалете". Агриппина Эспехо сказала, что неоднократно говорила людям, что зачитанное в зале суда заявление Траппа было неверным, но никто не обратил на неё никакого внимания, как в Орандж-Уок, так и в Белиз Сити. Но она не отступает и продолжает повторять то, что услышала в 1963 году.

Позже, в 2015 году, журналисты другой белизской газеты "Аmandala" разыскали ещё некоторых интересных свидетелей тех событий. Так, житель города Бельмопан Юстас Панди (Eustace Pandy), уже совсем старый - 97 лет (1918 года рождения), рассказал, что он был тем тюремным надзирателем, который вёл Нору Парэм к виселице. Он сам никого не вешал — не был палачом, исполнителем высшей меры наказания, но был свидетелем многих повешений, включая повешение Норы: "Последним человеком, которого я видел повешенным в тюрьме, была Нора Парэм. Она была храброй. Она верила, что она большой человек, хотя была маленького роста. Она не была печальной или какой-то в этом роде. Её одели, мы отвели её из женского сектора в комнату для повешений и там её казнили. Нет, она ничего не сказала. Она просто улыбнулась. У здания тюрьмы собралась большая толпа, желающая увидеть Нору Парэм. Поэтому мы провели её через заднюю дверь. По внешности она была индианкой".

[sashafromdonetsk]

Позднее в 2020 году в этой же газете "Amandala" было напечатано большое письмо внучки Норы Парэм — доктора Саманты Парэм-Кейси, дочери одного из её сыновей. Статья называлась "Боль в тишине" и в ней были такие слова:

"В честь моего отца и дядей (сыновей Норы Парэм) — мы любим вас! Когда я была маленькой девочкой, я всегда хотела быть похожей на бабушку Нору. Я хотела такие же волосы, такое же лицо, такой же нос и рот; я хотела выглядеть как она. Я хотела видеть её, когда смотрю в зеркало, и я хотела чтобы люди видели её, когда смотрят на меня. Это делало моего отца и моих дядей счастливыми. Я слышала, как они шепчут друг другу: "Эбигейл похожа на маму". В смысле: на их маму. Другой гордо говорил: "И Ширли", третий начинал кашлять, произнося слова "И Рона", а четвёртый шептал себе под нос: "И Тиффи". Те, у кого не было дочерей, выбирали одну из нас, девочек, и говорили, что мы похожи на нашу бабушку. Всякий раз, когда у них рождалась дочь, они искали в ней черты своей матери — будь то губы, волосы, нос, рот или что-то такое простое, как родинка. Я знала, что они делали это просто для того, чтобы мама была с ними как можно дольше. Один из моих дядей даже назвал свою дочь в честь бабушки Норы: Ширлимей Нора Парэм.

Я росла, не зная многого о бабушке, потому что мой отец и дяди редко рассказывали о ней. Другие знали о ней больше, чем я. Всё, что я знала, это то, что её повесили, и хотя люди по всей стране подавали апелляции в её пользу, её всё равно отправили на виселицу всего за четыре месяца. Я знала, что лучше не поднимать эту тему перед папой, опасаясь, что я могу причинить ему боль или что я испорчу ему настроение и остаток дня. Вопросы о суде над ней всегда были деликатной темой, поэтому я никогда не спрашивала папу, что там происходило. Я видела, как он, как и все мои дяди, страдал в тишине. Папа никогда не упоминал её имени при мне, если я сама не упоминала об этом. Я слышала, как другие люди говорили: "Твоя бабушка Нора была очень красивой женщиной. Она играла на гитаре. Она шила самые красивые платья и свадебные наряды. Она была доброй, скромной и милой". Всякий раз, когда я слышала эти вещи, я с нетерпением ждала момента, когда я могла бы поговорить с папой о бабушке. Обычно я делала это, когда он садился смотреть телевизор. Я: "Папа, я слышала, что бабушка играла на гитаре, как мы с тобой". Я снова: "Папа, я слышала, что бабушка была самой красивой женщиной во всём Белизе". Видите, как я перефразировала? Это потому, что в глазах моего отца и дядей она самая красивая женщина, которая когда-либо будет жить. Я снова: "Папа, я слышала, что она шила самые красивые наряды". Вот тогда он сломался и наконец сдался, сказав с ухмылкой на лице: "Да, и она заставила нас тоже их примерить". Мы оба рассмеялись и в этот момент я поняла, как сильно он дорожит теми маленькими воспоминаниями, которые у него были с ней до того, как её так быстро забрали. Ему тогда было всего 12 лет. Я провела много детских лет в окружении семьи моей мамы и до сих пор, когда мы ходили на поминки или похороны, старшие дамы со всего округа Толедо смотрели на мою сестру и говорили: "Она одна так похожа на Нору". Я видела, как папа улыбался от уха до уха и его лицо сияло.

Никто не знал, чем были для него эти слова в тот день. Многие знали бабушку в то время, а если и не знали, то слышали о ней и хвастались тем, какая она красивая, добрая и невинная. Многие и по сей день произносят эти слова. В 2005 году в Университете Белиза в Бельмопане ко мне подошёл совершенно незнакомый человек и спросил, не являюсь ли я родственницей Норы Парэм. Я ответила ему: "Да, она моя бабушка". Он тут же достал книгу и попросил меня подписать её, а затем снова и снова рассказывал о её истории, о том, как её судили несправедливо и как её апелляция осталась без внимания, и когда королева помиловала её, было уже поздно. Для него она вошла в историю, поскольку она стала первой и последней женщиной, повешенной в Белизе. Я никогда не смогу понять его волнения, потому что для меня бабушка вошла в историю, да, но только тем, что не смогла вырастить своих сыновей. Она вошла в историю, не присутствуя на днях рождения моего отца и дядей, посвящениях, крещениях, выпускных, помолвках и свадьбах. Она вошла в историю, не встретившись со своими невестками, внуками и правнуками. Она вошла в историю, не увидев, кем стали её сыновья.

Насколько я помню, у нас была первая большая семейная встреча, когда дядя Эрл впервые вернулся из США. Мы все собрались в большом доме на верхнем этаже в Дангриге. В те дни я мало что понимала в разговорах, которые вели взрослые люди, так как была увлечена игрушками, конфетами, печеньем и была занята игрой со своими маленькими кузенами. В тот день мой отец и дяди, как обычно, постоянно спорили, кто из нас, девочек, по их мнению больше всего похож на бабушку Нору. Они всегда смеялись и обнимали друг друга почти каждые пять минут и рассказывали истории из своего детства. Они были разлучены в детстве, но было очевидно, как они счастливы снова быть вместе. Их связывает нить, которая проистекает из трагедии потери их мамы. Когда приблизилась ночь, наступило время церемонии в честь бабушки, на которой все делились песнями, стихами и посланиями. Мы начали с того, что внуки и правнуки пели песни и читали стихи.

Всё шло хорошо, пока не пришло время братьям встать и вместе спеть мелодию для своей мамы. Я никогда не забуду тот вечер. Я видела, как папа и мои дяди расплакались перед всеми. За все мои 33 года я ни разу не видела, чтобы папа плакал. Он даже не мог отдышаться. Он не мог допеть песню и неудержимо рыдал. После этой песни папа спустился и стал рядом с моей мамой. Настало время дяде Гарри (Гарольду), старшему из сыновей, прочесть что-то, что он написал для своей мамы. Представьте себе, что вам приходится делать это после того, как все ваши братья расплакались. Тем не менее, он сохранил самообладание и очень гордо прочитал слова в её честь. Я верю, что мы все будем помнить эту ночь до конца наших дней. Вся моя семья наблюдала, как папа и наши дяди рыдали, как дети. Их внуки смотрели, не понимая, что происходит, не зная, что они являются частью истории, которая останется с ними навсегда. Мы все чувствовали себя беспомощными в ту ночь. Мы никогда не сможем восстановить утрату или облегчить боль, которую пережили мой папа и дяди.

Сегодня все сыновья Норы Парэм живы и тесно общаются друг с другом. Они уважаемые люди в своих общинах, они являются образцами для подражания для нас и, что самое важное, они показывают, что значит иметь безусловную любовь друг к другу. Это Гарольд Парэм, Джеймс Парэм, Кент Парэм, Джеральд Парэм, Гилберт Уильямс, Энтони Уильямс, Дин Уильямс и Эрл Уильямс. Они все развили свои навыки и добились чего-то в меру своих способностей. От педагогов до сельскохозяйственных менеджеров, строителей, геодезистов, владельцев личного бизнеса и этот список можно продолжать. Я вижу их мудрыми, уверенными и смелыми людьми. Однако, когда дело касается их мамы, они такие же хрупкие и нежные, как новорожденные младенцы. Однажды в прошлом мои тёти собрались вместе (жёны моих дядей) и подумали, что пришло время очистить имя их свекрови. Вся семья собралась вместе; мы составили апелляцию и получили поддержку от членов нашей общины, которые были готовы восстановить справедливость и очистить имя Норы Парэм раз и навсегда. Не было никаких сомнений относительно её невиновности. Мой папа и дяди знают, что она честна и невинна. Я всю жизнь наблюдала, как они страдают в тишине. Их жёны знают это слишком хорошо и глубже, чем кто-либо из нас когда-либо мог бы понять. Это в честь тебя, папа, и дядей. Мы говорим: очистите имя Норы Парэм раз и навсегда и перепишите историю. Которую мой отец и дяди знают как правду. Дайте им шанс открыто, уверенно и гордо говорить о своей маме с другими и со своими детьми. Дайте им шанс носить корону на голове всякий раз, когда упоминается её имя, вместо того, чтобы копьё пронзало их сердца. Верните им их мать раз и навсегда. Дайте им справедливость, пока они ещё живы. Мы говорим: восстановите её честное имя раз и навсегда!".

Там же были напечатаны краткие высказывания сестры и сыновей Норы.
Изабелла Уильямс, известная как Чабби или Чабелла (сестра): "Нора Парэм, девичья фамилия: Нора Уильямс, родилась 1 января 1927 года у родителей: Кэролайн Эмилии Уильямс и Александра Уильямса. Она из Восточной Индии, ростом примерно 4 фута 8 дюймов. У неё было 3 сестры и 2 брата. Я единственная оставшаяся в живых сестра. В этом году исполняется 57 лет с тех пор, как она нас покинула, и кажется, что это было только вчера".
Гарольд Парэм (старший сын): "Мама была очень трудолюбивой и амбициозной. Она научила нас работать над тем, чего мы хотим в жизни, и получать хорошее образование".
Джеймс Парэм: "Мама была очень строгой; она выстраивала нас в ряд и шлёпала нас, когда мы брали что-то без спроса".
Кент Парэм: "Мама заставляла нас примерять наряды, которые она шила для людей. Она была прекрасной швеёй".
Джеральд "Джерри" Парэм: "Мама прекрасно играла на гитаре".
Энтони "Тони" Уильямс: "Мама никогда не позволяла мне бегать босиком. Она всегда заставляла меня носить тапочки или туфли".
Дин Уильямс: "Люди говорили мне, что мама была очень красивой и доброй женщиной".
Гилберт Уильямс: "Люди говорили мне, что мама твёрдо верила в образование и важность того, чтобы мы ходили в школу".
Эрл Уильямс: "Люди говорят, что мама была прекрасным и заботливым человеком".
Сыновья Норы Парэм вместе: "Последнее, что сказала нам мама перед тем, как её забрали, было, чтобы мы держались друг за друга и росли как братья, заботясь и любя друг друга до конца наших дней".
Все: "Нора Парэм была очень красивой женщиной. Её никогда не забудут. Пусть её память будет вечной".

[sashafromdonetsk]

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]
Долорес Балдерамос-Гарсия

B 2022 году Долорес Балдерамос-Гарсия, министр по вопросам человеческого развития (Dolores Balderamos-Garcia, Minister of Human Development), начала продвигать на официальном уровне инициативу о посмертном помиловании Норы Парэм. Она сказала одному белизскому телеканалу по видеосвязи: "Прежде всего, даже если бы госпожа Парэм была виновна в преступлении, в котором её обвиняли, всё же члены жюри присяжных в то время, которые были все мужчинами, предложили то, что вы назвали помилованием. Но, знаете ли, когда вы смотрите на факты дела так, как они были представлены, хотя никто из нас не был там в зале суда в 1963 году, я не верю, что здравомыслящие члены общества сегодня желали бы, чтобы госпожа Парэм была осуждена. И мы знаем из истории, что тысячи людей желали, чтобы её помиловали в то время. К сожалению, это была колониальная администрация правительства под руководством губернатора сэра Питера Сталларда и, несмотря на все просьбы о помиловании, эти просьбы были отклонены и госпожу Парэм отправили на виселицу. Поэтому я считаю неправильным то, что когда мы смотрим на поступок, который совершила госпожа Парэм, я считаю, что сегодня решение могло быть иным. Мы не можем вернуть госпожу Парэм, но то, что мы можем сделать, это опровергнуть неправоту наилучшим образом, как это возможно в наше время".

Мэр столицы, министр правительства Белиза и сенатор Гектор Сильва (Hector Silva) сказал: "Мне только что сообщили и дали разрешение объявить, что младшая сестра Норы жива и живёт за границей, но она регулярно посещает Белиз. Её зовут Изабелла Уильямс. Ей было всего 14 лет, когда произошел этот печальный эпизод. Её прекрасные дочери живут здесь, в Сан-Игнасио. По мере развития этой истории семья Норы, родственники и друзья распространились по всей территории Белиза. Эта тема также требует написания книги, но с разрешения её любимых сыновей."

4 февраля 2022 года Долорес Балдерамос-Гарсия внесла инициативу о том, чтобы просить Консультативный совет Белиза рекомендовать Её Превосходительству генерал-губернатору воспользоваться прерогативой для предоставления посмертного помилования Норе Парэм. В конце своей речи Балдерамос-Гарсия отметила: "Я не могу сказать, какие доказательства были представлены в то время и в чем недостаток защиты Норы Парэм, но я могу сказать: давайте сделаем сегодня то, чего не сделал сэр Питер Сталлард в 1963 году". Генерал-губернатор, которая приняла рекомендацию и передала её в сенат на рассмотрение консультативного совета, тоже женщина — Фройла Тцалам (Froyla Tzalam).

Прошло время и 13 мая в Белиз Сити на специальном заседании Палаты представителей произошло историческое событие: ходатайство было удовлетворено. Пятеро из её восьми сыновей находились в Национальной ассамблее во время чтения ходатайства (трое других были в тот момент в США). Когда решение было объявлено, все встали, сыновья стояли в ряд и держались за руки. Потом все вышли из здания, задержались перед парадной лестницей и пообщались с корреспондентами.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]
Гароль Парэм, старший сын Норы

Гарольд Парэм, старший из сыновей Норы, сказал журналисту телевидения: "Я должен сказать, что семья чувствует себя намного лучше, это большое облегчение. Когда мы услышали о посмертном помиловании в начале, я покачал головой. Это не то, чего мы хотим. Мы хотим, чтобы её реабилитировали. Ведь присяжные были довольно предвзяты, большинство из них были государственными служащими, и все они были мужчинами, и будучи госслужащими и колонизаторами, они поддерживали систему, какой она была в то время. В те дни большинство из нас были юны. Я самый старший, мне было 15 лет, и самое плохое в этом было то, что нас разделили: четверо оказались в Пунта Горда, трое в Сан-Игнасио и один в США".

На вопрос, видел ли он, как Кетчел Трапп проявляет физическую агрессию по отношению к маме, Гарольд ответил: "Да, я видел. Когда я был ещё маленьким, может быть 7-8 лет, иногда по ночам мне приходилось уходить из дома и бежать в полицейский участок, чтобы попросить кого-нибудь прийти и увести отчима от нас". И дальше прибавил: "Я попросил министра помочь жертвам домашнего насилия в наше время. Я назвал две основные вещи, которые нужны: в каждом из крупных городов Белиза должно быть место, куда женщины или жертвы насилия могли бы прийти и рассказать обо всём, и чтобы их не только выслушали, но и предприняли действия для помощи этим людям. Кроме того, в каждом из этих мест должно быть убежище для таких людей."

Дин Уильямс, один из сыновей Норы Парэм, был главой отделения Объединённой демократической партии (United Democratic Party — ОДП, UDP — одна из двух основных партий Белиза) в городе Сан-Игнасио. Представительница этой партии Трейси Тейгар-Пэнтон сказала: "Я разговаривала с её сыном Дином несколько дней назад, готовя своё выступление, и он рассказал, как тяжело было разлучить восьмерых братьев из-за произошедшего. И хотя мы считаем, что её семье должна быть предоставлена ​​какая-то компенсация, Дин заверил меня, что духовное исцеление должно наступить и этого достаточно. Они как семья ждали исцеления более 50 лет и мы уважаем желания семьи".

5 июня 2022 года — в 59-ю годовщину казни Норы Парэм — на кладбище Лордс-Ридж состоялась большая поминальная церемония. Съехались её многочисленные родственники, в том числе все восемь сыновей (трое прилетели из США), их потомки — внуки и правнуки Норы, представители власти Белиза, журналисты. Долорес Балдерамос-Гарсия, которая первая "пробила" реабилитацию Норы, тоже присутствовала. Останки теперь уже посмертно прощённой Норы Парэм были наконец-то перезахоронены на этом престижном кладбище в красивом дорогом гробу. Под большим шатром люди сидели на стульях в несколько рядов, выступающие, в том числе сыновья, внуки и внучки, говорили с трибуны свои слова и отвечали на вопросы представителей прессы и телевидения.

Секретарь кабинета министров Стюарт Лесли зачитал документ, подтверждающий помилование, после чего премьер-министр Белиза Джон Брисено со слезами на глазах вручил государственный флаг старшему сыну покойной Гарольду Парэму. Это просто символично, но этот жест имеет большое значение для восьми сыновей, которые все дожили до этого дня.

Гарольд Парэм сказал: "Мы всегда знали, что она невиновна. Поэтому мы смотрим на это как на посмертное помилование, но я слышал, что в Палате также упоминают, что на самом деле это полное оправдание её, и именно к этому мы стремились так долго. Детали, которые всплыли позже, доказали не только то, что она не поджигала нашего отчима или отца, но и то, что она бросилась на помощь Траппу, услышав его крики. Впоследствии мы расспросили Агриппину Эспехо, которая тогда была ещё юной и присутствовала, когда Трапп давал показания, лёжа на больничной койке. Эспехо сказала, что она была в зале суда, когда услышала, как полиция зачитывает заявление Траппа, и она немедленно подала свой девичий голос — опровергла это заявление, заявив, что оно было изменено. Они обвинили маму в том, что она заперла Траппа в туалете и подожгла его. Тогда саму Агриппину обвинили в неуважении к суду. Апелляция была отправлена ​​королеве Англии и она согласилась отсрочить казнь, но переписка в те дни осуществлялась либо по почте, либо по телеграфу, и ответ пришёл слишком поздно. Мне пришлось бежать к сослуживцам Траппа, чтобы просить их вмешаться, как-то помочь. То же самое сделал и один мой брат — Энтони, сын мамы и Траппа".

Сейчас можно утверждать, что если даже Нора действительно подожгла Кетчела, а не он сам загорелся при курении, то она совершила это в состоянии аффекта и это смягчающее обстоятельство. Конечно, при объективном правосудии, а не таком, какое состоялось тогда. Все знали, что он был агрессором и издевался над Норой, а простая маленькая женщина с восемью детьми не стала бы просто так обливать бензином и поджигать своего сожителя, отца половины её детей. Вообще, женщины совершают лишь небольшую часть убийств — по нынешним общемировым данным, только 10 %, причём из них лишь 3 % преднамеренно, а 7 % — случайно, защищаясь, при самообороне. Так было и с Норой Парэм, если она совершила поджог Кетчела Траппа, а не только облила бензином. Её казнили через 4 месяца после его смерти и они оба упокоились с миром. Как писала Марина Цветаева: "И под землёю уснём мы все, кто на земле не давали уснуть друг другу".

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

[Jayce]

Мужик постоянно тиранит и избивает Нору, а она, вместо того, чтобы просто уйти от него (он ведь даже не муж!), пугает Кетчела кипящим салом и рожает от него 4х(!!!) детей
Мдааааа, логика покинула чат.

[sashafromdonetsk]

K coжалению, женщинам далеко не всегда удаётся уйти от домашенго тирана — некуда уходить, кроме известных ему родных и знакомых, он её находит и продолжает преследовать. Так было и в этом случае, об этом упомянуто в статье. Могут быть и дети с таким мужем или сожителем. А тогда у латиносов было много детей, сейчас уже меньше, в Латинской Америке остались лишь островки многодетности, как и в Азии, это Африка до сих пор очень многодетная.

[Siogg]

Мужик постоянно тиранит и избивает Нору, а она, вместо того, чтобы просто уйти от него (он ведь даже не муж!), пугает Кетчела кипящим салом и рожает от него 4х(!!!) детей
Мдааааа, логика покинула чат.

Латиноамериканская католическая страна в 60-е годы, я вообще не уверена, что у них контрацепция была. Абортов-то точно не было. Так что я бы не делала выводов базируясь на количестве детей. А насчёт уйти от абьюзера, другой пользователь уже написал. Если б это было так легко. Да еще в такой крошечной стране, где все друг друга знают и все со всеми в родстве. В моей родном городе примерно столько же жителей: годам к двадцати все со всеми знакомы максимум на расстоянии одного рукопожатия. Куда тут убежишь?

Спасибо большое автору за очерк. Такая печальная история.

[Пест]

"Убивать - нельзя!"(с). Много плохих мужчин, как и плохих женщин. И вообще род человеческий добродетелями не блещет. Но всех убивать... Пьет да бьёт - уходи. Героиня очерка уже ушла к нему от законного мужа, с которым завела четверых. Видать, сильно приглянулся. Могла и повторить.

[sashafromdonetsk]

Спасибо большое автору за очерк. Такая печальная история.

И вам спасибо за внимание и отзыв.

"Убивать - нельзя!"(с). Много плохих мужчин, как и плохих женщин. И вообще род человеческий добродетелями не блещет. Но всех убивать...

Она могла это сделать в состоянии аффекта, случайно, защищаясь, о чём много говорилось. Такие большинство убийств, совершаемых женщинами и сейчас - не преднамеренные, а случайные при защите от агрессора.

[Roxolana]

"Раньше было лучше, и общество моральнее, и люди в церковь ходили".
Ну вот типичные нравы типичного "консервативного" захолустья. Хоть обкричись, что тебя муж бьет - скажут "терпи и ноги мой". А дашь сдачи - закроют или повесят.
"Аква Тофана" в свое время не просто так была популярна 

Могла и повторить.

Скорее всего, такой же был и первый. Просто предпочел не преследовать, а другую найти. А этот на принцип пошел.