Хинтеркайфек - тайна массового убийства (ПРОДОЛЖЕНИЕ)

[Влада Галаганова]

Прежде чем перейти к рассмотрению иных подозреваемых, которые попадали в поле зрения немецкой полиции в процессе расследования, мне следует осветить вам некоторые аспекты дела, которые непосредственно относятся к загадке убийства в Хинтеркайфеке. Это два момента. Первое, хотелось бы подробнее остановиться на орудиях преступления. Второе – описать моменты наследования усадьбы и в целом вопроса наследства погибшего семейства Грубер.

Орудия преступления

Как вы помните, первоначально орудием убийства в деле Хинтеркайфек полиция считала кирку, на которую ей указал герр Шлиттенбауэр. Приличной экспертизы орудий преступления на то время не существовало, вообщем-то кирка примерно подходила, к тому же на ней были видны странные бурые подтеки, похожие на кровь. Но уже тогда, даже осмотрев тела погибших в полевых условиях, медэксперты выражали сомнение, что это орудие преступления было единственным использованным в убийстве. Вызывали сомнения раны на телах – они разнились, и эксперты не представляли, каким образом можно было киркой причинить резаные раны, каковые присутствовали на теле маленькой Газилии.
Итак, что же такое кирка? Давайте к ней внимательно приглядимся.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Исходя из информации, дарованной нам интернетом, кирка издавна использовалась человеком в хозяйстве с целью выкорчевывания из земли камней, которые мешали процессу распахивания почвы, а также для скалывания льда, обтесывания камней и кирпичей. Орудие это могло иметь вид такой как на фото (именно так и выглядела кирка, найденная полицией в сарае Хинтеркайфека).
Как видно на изображении, у такой кирки отсутствовало такое понятие как именно режущая часть. Да, она могла оставлять «крестообразные» следы на теле и голове, если удары накладывались один на другой. Она же могла оставить и колющую рану, ибо имеет один заостренный край. Но это орудие не давало пояснений, откуда на шее ребенка появились такие глубокие и широкие раны? Ко всему прочему, очевидно, что практически все убитые получили и удары тяжелым, тупым предметом. Между тем, у кирки отсутствует и тупая рабочая часть, есть только сам черенок. Таким образом, если предположить, что били именно киркой, то убийца мог это делать только черенком самой кирки, что неудобно. Именно поэтому, у медэкспертов и полиции сразу возникло предположение, что убийцы могли использовать еще какие-то, дополнительные орудия для совершения этого жестокого акта. Этот момент приводил к предположению, что в убийстве участвовал более, чем один человек.
Однако впоследствии, почти через год, как я уже писала, было найдено другое орудие преступления - мотыга. Но прояснила ли она эти моменты?
Давайте внимательно вглядимся и в ее строение и предназначение.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Такой имела вид мотыга, найденная на чердаке в Хинтеркафеке.

Это орудие труда уже является исключительно сельхозинструментом. То есть это рабочая, металлическая часть, насаженная на черенок. И орудие это предназначено для разрыхления почвы и удаления сорняков. Она имеет один край, такой же как у кирки, и второй – тупую часть обуха, подобного топору. Таким образом, если рассматривать мотыгу, как орудие преступления в деле Хинтеркайфек, находятся пояснения для рубящих повреждений, а также следов от ударов тупой частью мотыги. Однако, так и остается вопрос резаных ран у Цецилии и прибавляется вопрос о точечном ранении на щеке у нее же. Доказательством того, что именно мотыга была основным орудием этого страшного преступления, является наличие именно человеческой крови и волос на ней и нахождение ее спрятанной на чердаке дома. По сути, это достаточно весомые доказательства, но, конечно, не 100%-ые. В любом случае, выходит, что в убийстве «участвовали» другие орудия преступления. Одним из них мог быть найденный карманный нож. На мотыге после исследования найдена была человеческая кровь, ее индивидуальная принадлежность, как вы понимаете, неизвестна. На ноже крови эксперты не нашли. Отпечатки пальцев тоже пытались снять, но все, что есть на сегодняшний день в сохранившихся документах, так это фраза, что ни на мотыге, ни на ноже они «не были найдены». К своему большому сожалению, я не могу ответить четко на вопрос, не было ли там найдено ВООБЩЕ никаких отпечатков пальцев. Ибо документов, свидетельствующих об этом, увы, не сохранилось. Но выглядит это, по меньшей мере, странно. Наверняка, хотя бы на мотыге точно должно было быть множество отпечатков пальцев разных людей, ибо это обычное орудие труда, используемое как хозяевами Хинтеркайфека, так и их работниками. Тогда где же все эти отпечатки? Неужели преступники оказались столь просвещенными личностями, владеющими знаниями в области судебной криминалистики на 1922 год в Германии? 
Для справки: дактилоскопия, как метод криминалистической экспертизы, в Германии была впервые введена в работу в 1903 году, а повсеместно – уже в самом конце 1912 после полицейского конгресса, состоявшегося в декабре этого года. То есть на 1922 год дактилоскопия уже довольно активно использовалась полицией. Германия всегда слыла своим умением идти в ногу с прогрессом. Уже в 1911 году в Дрездене была открыта первая криминалистическая лаборатория, где работали известнейшие химики Германии, разрабатывая новые методы токсикологической экспертизы. То есть новые методы криминалистики в те годы разрабатывались и внедрялись. Таким образом, вполне очевидно, что преступники на 1922 год могли уже быть наслышаны о новейших методах получения полицией улик и доказательств. Вообще, довольно забавным является тот факт, что часто преступники оказываются более просвещенными в методах и способах избегания уголовной ответственности, нежели полиция в ее доказательствах.
Одним словом, может статься, что преступники действительно могли вытереть все отпечатки пальцев с орудий преступления в Хинтеркайфеке, ибо либо были наслышаны о методе снятия отпечатков пальцев, либо уже были под следствием до того, и проходили процедуру дактилоскопирования. А вот предполагать, что экспертиза ВООБЩЕ не нашла никаких отпечатков в связи с недобросовестным отношением к работе, не решусь. Хотя в стране и была некоторая политическая и послевоенная неразбериха, однако немцы очень щепетильный народ, относящийся к своей работе внимательно. Да и сам процесс снятия отпечатков пальцев мюнхенская полиция практиковала уже почти 10 лет.
Момент с отсутствием отпечатков пальцев на орудиях преступления является крайне важным. Не думаю, что простой сельский люд в глухих деревнях и хуторах знал о новациях в криминалистической экспертизе. А вот тот факт, что о дактилоскопировании мог знать убийца, может наталкивать на мысль, что убийцей мог быть либо закоренелый преступник, либо местный, до этого уже побывавший под следствием.
Теперь стоит остановиться на самом моменте, каким образом был определен владелец найденной мотыги. Как вы помните, Шлиттенбауэр заявил, что это украденный у него предмет. Однако, очевидно, что просто заявления герра Шлиттенбауэра для полиции было явно недостаточно, и следовало это как-то доказать. Так вот, как оказалось, Лоренц не смог внятно пояснить, почему считает данную мотыгу собственной. Он невнятно мычал, говорил, что «уж свою-то вещь узнает», но убедительных доказательств так и не привел. А вот спустя два года, 19 мая 1925 года, на допросе это его заявление было опровергнуто одним человеком – 20-летним Георгом Зиглом.

[Влада Галаганова]

Его свидетельство гласит, что в 1921 году на протяжении 12 недель он служил поденным работником на хуторе Хинтеркайфек (обратите внимание, что на 1921 год ему было всего 16 лет). И лично наблюдал эту мотыгу у Андреаса Грубера. Более того, он смог привести убедительные доказательства идентификации именно этой мотыги.
Так, им было заявлено, что осенью 1921 года мотыга эта была сломана, и ее чинил сам Грубер. Он сделал новый черенок из палки, которая в двух местах имела дефект древесины, проявлявшийся волнистостью волокон. Сама металлическая рабочая часть была закреплена слишком большим, и потому выступающим на сантиметра 3-4, болтом. Однако, оказалось, что это крепление было недостаточным, и тогда Грубер прикрепил ее к черенку двумя дополнительными железными скобами. 
Все эти конструктивные особенности мотыги, появившиеся у нее не в момент «рождения», а в процессе починки, Зигл смог наглядно продемонстрировать и абсолютно уверенно заявил, что считает эту мотыгу некогда принадлежащей именно семейству Грубер.
Таким образом, после этого заявления, полиция в край запуталась и уже не понимала, кому же принадлежала изначально мотыга. Однако, напрашивался один вывод: скорее всего эта мотыга на момент преступления давно находилась на хуторе Груберов, и значит убийца воспользовался тем орудием, которое ему подвернулось под руку.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

На данном фото представлены металлический обод от бочки и мотыга. Как вы видите, на мотыге есть выступающий на 3-4 сантиметра винт. Только после пояснения Георга Зигла появляется ответ на вопрос о точечном ранении глубиною 4 см на щеке Цецилии – оно могло остаться от удара этим винтом.

В отношении же найденного карманного ножа информации в сохранившихся документах осталось и того меньше. Его описания не существует, и лишь встречается пояснение, что он был карманным. А значит, что найденный нож был небольшим холодным оружием. Но ни фирма - изготовитель, ни количество лезвий, ни то, был ли он складным или нет, ни его состояние, нам неизвестно.
Полиция опросила соседей и бывших работников Хинтеркайфека, и два человека подтвердили, что видели идентичный найденному нож у Андреаса Грубера. То есть очень вероятно, что это орудие принадлежало тоже хозяину усадьбы. Но как тогда оно оказалось на полу в сарае недалеко от места убийства? Очевидно, что есть два варианта: либо Грубер его обронил в какой-либо день, предшествующий преступлению (нож действительно был найден под слоем сена), либо он с ним пришел в сарай и может быть пытался обороняться. Нож, носимый постоянно мужчиной в кармане, является незаменимым помощником во многих делах. Тем более это касается жителя сельской местности, где постоянно нужно что-то мастерить и чинить. Но тут возникает несколько «но». Грубер был найден одетым только в исподнюю рубашку и кальсоны. Ни то, ни другое не имеет карманов, это нижнее мужское белье. Значит, второй вариант маловероятен – карманный нож просто негде в такой одежде было принести. Мог ли Грубер с ним выбежать из дому, узнав об опасности? Конечно, это очень сомнительное средство самообороны, но так могло произойти, если Грубер в силу каких-либо обстоятельств не мог воспользоваться чем-то более серьезным. Но и первый вариант – с потерей ножа до самого убийства, тоже выглядит как странное и практически невероятное совпадение: ножу суждено было быть потерянным именно там, где вскоре совершится массовое убийство. Конечно, это возможно, но вероятность такого крайне низка.
Однако, дальше возникают куда более серьезные вопросы. Почему на найденном ноже нет ни следов крови, ни отпечатков пальцев? Значит и его вытерли? Выходит, независимо от того, использовали ли найденный нож в убийстве или любой другой нож, нож, принадлежащий Груберу, был протерт? Но кем и зачем?
То, что, скорее всего, одним из орудий преступления все таки выступал нож, я практически уверена. Оказывается, мотыга собственно никогда не бывает настолько острой, чтобы ею можно было произвести разрез. Для возможности проведения надреза, она должна быть заточена на угол в 30-40 градусов, что достигается крайне сложно для такого грубого орудия труда, да и затупится она буквально сразу же в работе, отсюда так ее никто обычно и не натачивает. Значит, все же нож в преступлении был использован. И если не найденный, то использованный в убийстве, принадлежал преступнику и был им унесен.
Некоторые исследователи дела Хинтеркайфек считают, что возможным орудием убийства мог стать и обнаруженный на месте преступления металлический обруч от бочки.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

На данном фото видно, что из себя представляет подобный обруч. К сожалению, в документах полицейского дела о самом обруче практически ничего не говорится. Известно лишь, что он был найден недалеко от места сваливания трупов в сарае, был довольно стар и на нем невооруженным взглядом были видны следы крови. Но даже количество этой крови не освещено. Ибо, одно дело «залито кровью» и другое - «капли крови». Считается, что именно данным обручем могли быть нанесены раны на шее маленькой Цецилии. Подобные обручи действительно довольно остры, но и им далеко до ножа. Тем более старому обручу. Лично я считаю, что это маловероятно. А следы крови могут быть пояснены брызгами, которые при совершенном побоище, наверняка, были повсюду. В любом случае, установить доподлинно сейчас это невозможно. О его исследовании на наличие человеческой крови и отпечатков пальцев мне ничего не известно.

[Влада Галаганова]

Наследство

Ни для кого не секрет, что меркантильные устремления движут человечеством в целом, заставляя воевать, покорять, угнетать, хитрить и изворачиваться. Такова наша людская природа. Это может нравиться или нет, но это нужно осознавать и принимать. Большая часть войн развязывалась с целью отобрать и владеть, львиная доля преступлений начиналась со слов "хочу". Корыстный мотив  –  это то, что в первую очередь в любом преступлении «отрабатывается» стражами правопорядка. «Люди гибнут за металл», и гибнут часто. Впрочем, этот самый корыстный мотив бывает не всегда столь очевидным. Подчас он бывает так глубоко спрятан и так идеально закамуфлирован, что правоохранителям не на шутку приходиться покопаться в грязном «белье» всех участников, чтобы его отыскать.
Пожалуй, уж извините за цинизм, но если бы в деле об убийстве в Хинтеркафеке, был найден такой корыстный, лежащий на поверхности, мотив, дело бы это не стало столь резонансным, не будоражило бы так умы и поныне. Ну, мало ли со времен рождения человечества было убито народу в процессе ограблений? Однако, как мы знаем, явных следов кражи или обыска хутора на месте преступления обнаружено не было. Это смущало полицию, смущало и людей. Так может быть все дело в наследстве после смерти Груберов? Может, тот самый корыстный мотив просто глубже спрятан?
История самого хутора Хинтеркайфек документально известна, начиная с 1865 года. Живы и поныне документы, подтверждающие правонаследование на него. Мы же с вами остановимся лишь на тех моментах, которые могут быть связаны с участниками этих событий.
В апреле 1914 года, как мы помним, у Виктории и Карла состоялась свадьба. За месяц до свадьбы ими, в присутствии нескольких свидетелей, был заключен брачный договор, оговаривающий, сколько каждый из будущих супругов приносит имущества и денег в брак, а также моменты правонаследования.
Вообще, бытует мнение, что изобретение заключать брачные договора принадлежит именно европейцам. Между тем мода на подобное действо распространилась по всей Европе сравнительно недавно, лишь в конце 18 века. Зачинателями же этого явления на самом деле были римляне и греки. Тысячи лет назад, в Древней Греции и Риме, вступая в брак, мужчина и женщина, описывая свое имущество, сразу договаривались о правилах наследования и правах владения. Это не считалось зазорным, не воспринималось супругами как некое недоверие, а было своеобразной страховкой, ибо войны и болезни часто забирали жизни кормильцев. Так продолжалось вплоть до прихода христианства, после широкого введения которого, данные функции взяла на себя исключительно церковь. И лишь к концу 18 века в Европе стало появляться такое понятие как светский брак, то есть не обязательно брак, свершенный «на небесах» и контролируемый церковью.
Появление понятия светского брака было обусловлено необходимостью разрешать самую острую проблему брака – возможность развода. Однако, нельзя сказать, что это препятствие было моментально преодолено появлением подобного вида браков. Не взирая на то, что законодательство стало признавать право на развод, само общество еще долго морально не могло это принять, всячески сопротивляясь.
Но именно Франция, Германия и Австрия были теми первыми странами, в которых институт светского брака и брачного договора появились и приобрели настоящую юридическую силу. Право заключать светские браки в Германии появилось уже в 1874 году. А к 1896-1898 годам брачные договора в Германии приобрели большую популярность.
Итак, на 3 апреля, в день подписания брачного договора, Виктория была единственной, полноправной владелицей всего хутора: и земли и построек. Брачный договор между нею и Карлом делал их обоих равными совладельцами всего имущества.
Но оговаривал правила перехода собственности в случаях смерти одного из супругов. Он гласил: если на момент смерти одного из супругов в семье не появилось совместных детей, то полное наследование имущества переходит к оставшемуся супругу. Однако, оставшийся член семьи обязан будет в течение года выплатить родителям погибшего сумму в размере 2000 марок. Если на этот момент родители умершего супруга будут мертвы, то его братьям и сестрам. В случае же, если в семье появится совместный ребенок, то он унаследует ¾ части умершего супруга.
По Закону о наследовании 1900 года, наследниками первого порядка тогда в Германии считались дети умершего. Затем следовал оставшийся супруг. А родители умершего, братья и сестры выступали наследниками второго порядка. Таким образом, после гибели Карла на войне, его первым наследником становилась его дочь – Цецилия, а оставшееся имущество наследовала вдова – Виктория Габриэль Грубер.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

На данной картинке пояснено, как после смерти Карла Габриэля происходило наследование его части. Таким образом, ¾ досталось дочери Цецилии, и ¼ вдове Виктории.

Однако, в ночь с 31 марта на 1 апреля 1922 года и Цецилия Грубер и Виктория Габриэль Грубер погибают. Тут то и началась главная катавасия вокруг наследования уже всего имущества Хинтеркайфека. На момент смерти всей семьи Грубер и со стороны Карла Габриэля, и со стороны Виктории существовали родственники, которые стали в судебном порядке искать способ отхватить от Хинтеркайфека большую часть. Даже смерти своих погибших родных на хуторе они трактовали по-разному. К примеру, отец Карла, Карл-старший, базируясь на выводах медэксперта Аумюллера, утверждал, что Цецилия прожила дольше своей матери на несколько часов, и значит за те часы, что она была еще жива, унаследовала всю ее часть. Таким образом, он считал, что родственники Карла должны унаследовать полностью все имущество Хинтеркайфек. Но суд рассудил иначе, вынеся решение в соответствии с § 20 Гражданского кодекса Германии, считать все смерти, произошедшие на хуторе ночью, совершенными в один час. И значит, как ни крути, но большая часть Хинтеркайфека должна была отойти родным Виктории.
В конечном итоге, так до конца осталось и невыясненным, как и на основании чего, но суд присудил разделить имущество умершей семьи Грубер таким образом:
- 13/16 частей доставалось родным Виктории (это в основном родные погибшего Андреаса Грубера и два члена семьи Цецилии Грубер)
- 6/32 частей доставалось родным Карла Габриэля (его родителям и братьям).
То есть львиная доля имущества Хинтеркайфек отошла по линии Виктории. Наследниками же стали 11 человек.
Разумеется, я описываю вам лишь конечный результат судебного процесса, опуская описания длительной, и довольно скандальной судебной тяжбы между родственниками погибших. Они так и не смогли прийти к единому решению, как распорядиться тем имуществом, которое им досталось. Каждый «тянул одеяло на себя», не давая другому что либо делать на землях усадьбы. Так и не придя к единодушному решению, усадьбу было решено продать, а деньги в соответствии с долями разделить. Спустя всего лишь пол-года после массового убийства на хуторе, все имущество усадьбы была оценено в 3 000 000 марок. Германия 1922 года вошла в период самого страшного экономического кризиса за всю свою историю, поэтому все постарались избавиться от того, за чем приходилось следить, но что не приносило дохода. Деньги обесценивались на глазах. И как ни странно, покупатель на усадьбу тут же нашелся. Им оказался один из братьев погибшего Карла Габриэля - Йозеф Габриэль. Выкупив 22 сентября 1922 года у всех наследников их доли, он стал единоличным хозяином хутора Хинтеркайфек. Вот только спустя 90 лет нам с вами сложно понять: 3 000 000 марок это было много или мало для того времени? Во что же на самом деле обошлась усадьба Йозефу? Чтобы ощутить, осознать ценность денег в Германии 1922-1923 годов я опять приглашу вас совершить со мною небольшой, нескучный исторический экскурс, ибо времена те были весьма непростыми для послевоенной Германии.

«Накопленный исторический опыт должен служить предостережением всем странам, допускающим значительную инфляцию: на определенном этапе она выходит из-под контроля и делает для денег абсолютно невозможным выполнение их функций, жизненно важных для экономики страны» (это сказал советский выдающийся экономист Андрей Аникин-прим.автора).

Кризис в Германии 1919-1923 годов

Итогом первой Мировой войны для Германии стало ее бесславное поражение. Огромные расходы на войну, возложенные на нее аннексии и контрибуции привели к тому, что в послевоенной Германии начала происходить резкая девальвации (девальвация - падение стоимости валюты относительно стоимости золота или других валют). В свою очередь, девальвация вызвала невероятную по своим масштабам инфляцию (тенденция повышения цен и заработной платы). Первые ростки инфляции начали всходить в 1919 году, после окончания войны. А к 1922-23 годам она заколосилась в полную силу.
Это была инфляция астрономических масштабов. Денежная масса страны, которая на начало 1919 года составляла 50 млрд. марок уже к 1922 возросла до 496 585 000 000 млрд. марок, а индекс оптовых цен за эти годы поднялся с 415 (в 1913 году он равнялся 100) до 16 620 000 000.

[Влада Галаганова]

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Обесценивание марки, правда, простому народу стало видно не сразу, в связи с введением в стране карточной системы распределения продуктов. Инфляция для немцев была в новинку. Люди, не знакомые с нею, по-прежнему считали деньги деньгами, а повышение цен воспринимали как нечто случайное и временное. Поэтому, некоторое время они продолжали рассчитываться и считать по старинке. Этот немецкий феномен впоследствии назовут «денежной иллюзией». Но вскоре действительность отрезвила всех.
Конечно, особенно от нее пострадали средний и низший слой населения. Заработная плата таяла у них в руках, так как имеющаяся денежная масса в стране превысила количество  предлагаемых товаров. Цены за день могли взлетать до небес, и того, что получал за выполненную работу поденный работник, подчас не хватало, чтобы купить и буханки хлеба.
К концу марта 1922 года 1 унция золота (31,1 грамма золота) стоила уже почти 22 доллара, к июлю цены в стране выросли в 40 раз, а курс доллара в 75 раз. В конечном итоге, люди перестали воспринимать деньги средством оплаты, любая вещь на то время стала представлять бОльшую ценность, чем бумажки с нулями. Расчеты производились древесиной, едой, зерном, кожей, да в сущности чем угодно. Деньги стоили дешевле бумаги, поэтому ими стали топить печи. То, что в 1918 году можно было купить за 1 марку, к концу 1922 года уже стоило 700 с небольшим тысяч марок.
Теперь мы видим с вами, что на самом деле 3 000 000 марок, уплаченные Йозефом Габриэлем за хутор Хинтеркайфек, на самом деле были сущими копейками по сравнению с реальной стоимостью земель и лесов. Деньги, полученные от него всеми остальными наследниками, моментально обесценивались, семья же Габриэлей стала владеть 51 гектаром плодородных земель, лесов, лугов и пастбищ. То есть тем, что вообщем-то могло кормить.
Земли, которые приобрел Йозеф, всегда славились своей урожайностью, но после произошедших здесь убийств, они приобрели столь зловещую славу, что охочих их возделывать, работать на них больше не находилось. Даже наемные работники, стесненные обстоятельствами и нуждой, отказывались пахать эту землю. В любом случае, сам дом, где было найдено 6 трупов, решено было снести, дабы уничтожить даже воспоминания о месте семейного разврата и невероятно жестокой расправе.
В феврале-марте 1923 года сначала начался разбор предметов обихода и оставшегося от убитого семейства имущества. Именно тогда на чердаке и была найдена мотыга. А уже в марте дом был практически полностью снесен.

Некогда большая и зажиточная усадьба превратилась в руины.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Сохранилась одна фотография, демонстрирующая процесс сноса дома

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Нужно сказать, что сама судебная тяжба о наследовании Хинтеркайфека далеко не всех участников высветила в лучшем свете. Семейство Габриэлей столь рьяно пыталось отстаивать свои права, так безапелляционно утверждало, что только они могут называться истинными наследниками, что в народе стали поговаривать, а не убили ли они семью Грубер за сам хутор. Карл Габриэль-старший слыл человеком очень решительным и упорным, воспитавшим шестерых красавцев - сыновей. Он был хорошим хозяином и хорошим отцом. Каждому из своих сынов он считал нужным дать какое-то хозяйство для дальнейшей жизни. По крайней мере, Карл-старший именно так всегда рассуждал на людях. Всю жизнь, пробыв фермером, такой судьбы он желал и своим детям, понимая, что лишь земля в трудные, послевоенные времена может прокормить. Его неуемная энергия в направлении отстаивания прав наследования, доверительные отношения между ним и оставшимися в живых пятью сыновьями, не могли не привлечь внимание полиции. Ими решили заняться, дабы понять, не могла ли расправа над семьей Груберов быть делом рук братьев Габриэлей. Но, очень скоро, "отработав", бросили подозревать.

[Влада Галаганова]

Иосиф Бартл, «дело о сбежавшей служанке» и братья Бихлеры

Дело об убийстве в Хинтеркайфеке является, пожалуй, самым затяжным процессом в истории ведения нераскрытых преступлений немецкой полиции. Дойчи, являясь по определению народом дотошным, не бросающим дела на пол - дороги, многие десятки лет  пытались решить эту загадку, вновь и вновь собирая разрозненные по всей Германии улики и утерянные документы. Последний допрос живого свидетеля по этому делу немецкая полиция проводила в 1986 году, однако и он не добавил определенности.
За все эти годы к расследованию подключались все новые люди. Следователи сменяли один другого, и каждый, приступая к дознанию, верил, что именно ему улыбнется удача и откроется тайна. Было много теорий и слишком много подозреваемых.
Кто-то был убежден, что на подобную жестокость способен только человек сумасшедший, и всячески старался найти «подходящую кандидатуру» на эту роль. Так, в свое время, одним из подобных подозреваемых стал 21-летний пекарь Иосиф Бартл, считавшийся полоумным. На момент убийства в Хинтеркайфеке он находился в розыске, сбежав 4 июля 1921 года из психлечебницы городка Гюнцбург.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Фото Иосифа Бартла, публикуемое в газетах. Сейчас хранится в  полицейском архиве г. Мюнхен.

Этого агрессивного, странного человека, будто бы страдающего алкогольной деменцией, активно разыскивали, не зная о его истинном местоположении. Многие знавшие лично Бартла, к слову, сомневались, что он являлся истинным сумасшедшим и алкоголиком. В свою преступную бытность, этот странный человек довольно ловко управлялся с финансовыми махинациями, аферами и схемами по сводничеству, демонстрируя не слабоумие, а напротив – умение манипулировать и склонять оппонента к нужному ему решению. Попав в тюрьму, он ловко прикидывался припадочным и отказывался от еды, в конце концов добившись перевода в психиатрическую лечебницу. Вполне вероятно, что Иосиф, являясь личностью изворотливой и хитрой, в нужный момент умело симулировал, уходя от ответственности. Впрочем, об этом человеке сохранилось крайне мало документов, и утверждать с уверенностью, кем он был на самом деле, сложно. Было лишь доподлинно известно, что до своей поимки и помещения в психлечебницу, в конце 1919 года он участвовал в ограблении и убийстве семьи фермеров Адлер в округе Эбенсхаузен. Это преступление также как и убийство в Хинтеркайфеке носило крайне жестокий характер, там тоже были убиты дети. К сожалению, о данном преступлении мне известны лишь столь малые подробности - вот так буквально в двух предложениях о нем упоминается в отчете одного из полицейских, большей информации найти не удалось.
Считалось, что Бартл мог совершить набег на Хинтеркайфек вместе со своим таким же умственно неполноценным собутыльником Альфонсом Филиппом. На это намекало одно свидетельство полицейского осведомителя - Георга Зайдля, утверждавшего, что он где-то за бокалом пива об этом слыхал. Все это было крайне туманно и не имело под собой фактической почвы.
К слову, вскоре оказалось, что этот осведомитель, являясь патологическим лжецом, таким образом пытался оговорить всех, чьи имена вспоминал в пьяном угаре. За лжесвидетельство его осудят на три месяца тюрьмы, поняв, что ни единому слову пьянчужки верить не стоит. Однако, немецкая полиция не поленится отработать и эту версию - чем черт не шутит, «на авось».
Вплоть до 1927 года Иосифа Бартла будут искать, публикуя в газете его фото в анфас и профиль, с подробным описанием внешности:  рост 165 см, коренастый, круглолицый. Имеет светлые волосы, высокий лоб, серые глаза, толстый нос и слегка оттопыренные уши. На выступающей нижней губе имеется шрам. На левой руке отсутствует мизинец.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Листовка о розыске Иосифа Бартла

Бдительные граждане неоднократно будут сообщать полиции вероятные места сокрытия Бартла, но каждый раз это оказывался не он. Спустя несколько лет установят, что Альфонс Филипп на момент совершения убийства в Хинтеркафеке находился-таки на лечении в психиатрической лечебнице Вальдхайма в Саксонии, то есть имел железное алиби. Сам же Иосиф Бартл так и остался ненайденным, позволяя некоторым исследователям и поныне считать его вероятным убийцей семьи Груберов. И пока эта теория не опровергнута, она имеет право на существование.
На мой же взгляд, версия эта малоубедительна, ибо никто никогда не видел Иосифа Бартла близ Хинтеркайфека, да и иных, даже малейших фактических намеков на то, что Бартл мог быть причастен к убийству Груберов, не существовало. К тому же, скорее всего, Бартл бы обчистил дом, прихватив с собою все украшения и деньги, ибо имел патологическое пристрастие к деньгам.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Хинтеркайфек. Акварель 1923 год
Впрочем, там, где один сыскарь усматривал действия сумасшедшего, неадекватного человека, иной следователь видел злой, продуманный умысел организованного преступника.
С небольшими вариациями, но в основном предположения о мотивах убийства 6-ти человек крутились около двух самых вероятных.
Первым, и довольно серьезным мотивом считалось убийство Груберов как наказание за их образ жизни, кровосмешение и инцест. В пользу этой версии и по сей день выступает множество исследователей. Однако жестокость кары, а главное – ничем не объяснимое пребывание преступника несколько дней на ферме, никак не вписывается в эту теорию. Кем бы ни был загадочный мститель (а быть может и целая группа таковых), вероятнее всего, он постарался бы как можно быстрее покинуть место преступления, не привлекая к себе излишнего внимания. Местному жителю вовсе не требуется прятаться в чужом доме, «объедая» убитых хозяев. Совершив чудовищное злодеяние, он, не вызывая подозрений, темными закоулками знакомых мест мог бы свободно попасть к себе домой. Однако, как показало расследование, неуловимый убийца несколько дней разгуливал фермой, закусывая копчеными окороками, нисколько не тяготясь, что жилище наполнено трупами.
Вторым вероятным мотивом, тем, к которому склонялась полиция с первых дней расследования, был все же мотив корыстный. Все, кто знали семейство Груберов, в один голос утверждали, что экономность ее членов, граничащая со скупостью, а также хозяйственность и умение считать деньги, сделали семью довольно зажиточной. Мало кто в селении, хотя бы час от часу, под стопочку доброго шнапса, не баловал себя рассуждениями об их несметных богатствах. Разумеется, никто не мог знать истинных размеров состоянии этого замкнутого семейства. Однако, людская молва схожа по действию с увеличительным стеклом. Додумывая и дорисовывая в своих фантазиях несметные сокровища, припрятанные в подвалах и чердаках фермы, довольно быстро она приобрела вид досужих рассказов, повествующих, как Груберы поедают по ночам серебро, закусывая золотом. Подобные душещипательные истории всегда привлекают внимание людей с преступными наклонностями. Ведь зачем работать, если можно разом решить все свои финансовые проблемы за счет жадности и глупости простодушного селянина?
Как вы помните, новоиспеченная горничная, Мария Баумгартнер, так «неудачно» пришедшая в дом Груберов накануне массового убийства и принявшая жестокую смерть, подменила на посту предыдущую горничную, которая сбежала с фермы, опасаясь за свою жизнь. Этой осторожной девушкой оказалась Кресценц Ригер, найти и допросить которую немецкая полиция смогла 24 апреля 1922 года. Ее личность полиция смогла идентифицировать сразу же после убийства семьи Груберов. В доме были найдены страховые и платежные документы, выписанные на имя сбежавшей прислуги, один из которых был датирован 2-ым февраля 1922 года.
Именно этот допрос стал в свое время толчком для появления у полиции версии об ограблении Груберов. Он проводился сержантом Нойсом и дошел до наших дней. Его я привожу максимально близко к оригиналу, опуская лишь незначительные детали.
Кресценц Ригер родилась 25 апреля 1897 года близ Аугсбурга, в селении Адельхаузен. В 9 лет потеряв родителей, она воспитывалась как приемная дочь в семье сельских работников Квирин и Марии Кирмайер. Начиная с ноября 1920 года и вплоть до конца августа 1921, Ригер работала горничной в Хинтеркайфеке. В семью Груберов она попала по рекомендации знакомой, проживающей в Шробенхаузене.
Тогда же, в конце 1920-го года в городе она познакомилась с простым наемным работником, батраком по имени Яков Вебер, с которым и завела интрижку. Вскоре Вебер отправится на войну, но получив тяжелое пулевое ранение, раздробившее ему колено, будет возвращен в Шробенхаузен. Но страшное ранение вызовет у Якова сепсис, он попадет в больницу Мюнхена и 21 мая 1921 года скончается на операционном столе.
Однако, за два месяца до его смерти, прямо на ферме Хинтеркайфек, 27 марта у Кресценц Ригер родится от него девочка, которую нарекут Викторией. Служанка останется одна на руках с внебрачным новорожденным ребенком, а ее приемный отец Квирин станет опекуном теперь и внучки. Почти сразу же дочку Ригер отвезет приемным родителям и там оставит, сама же вернется на службу обратно в Хинтеркайфек.
По воспоминаниям горничной, приступив к работе у Груберов еще 2 ноября 1920 года, буквально сразу же она столкнулась с сексуальными домогательствами одного из поденных работников, нанимаемых хозяевами фермы. Местные жители и сами владельцы усадьбы частенько обращались к нему по прозвищу Верди, на деле же этого мужчину звали Антоном Бихлером, и Андреас Грубер платил ему за периодическую помощь в уборке картофеля и обмолота пшеницы.
Поначалу не зная как реагировать на ухаживания 30-летнего Антона, Ригер спросит совета у Виктории Грубер, на что получит однозначный ответ не иметь с ним ничего общего. Как оказалось, Антона Бихлера сами Груберы считали вором, подозревая его в регулярных кражах собственных кур и другого хозяйского добра.
Как заявила Кресценц, у Антона существовала навязчивая идея о несметных богатствах Груберов, о чем он любил порассуждать на досуге. Она припомнила неоднократно сказанную им фразу о том, что эти зазнайки «ничего из себя не представляют, а денег имеют много». Невзирая на то, что девушка отвергала ухаживания незадачливого пройдохи, Антон все же постоянно искал ее общества, ведя с Ригер длинные и пространные беседы. В разговорах мужчина постоянно жаловался на скупость хозяев фермы, осуждая качество подаваемой здесь еды и малую оплату. Делал вид, что жалеет Ригер, пытаясь сманить покинуть дом Груберов. Разговоры эти, по обыкновению, они вели через окно, ибо, являясь девушкой, не лишенной сообразительности, да и имея постоянного мужчину в Шробенхаузене, Кресценц быстро смекнула, что от Антона стоит держаться подальше.
Примерно после рождения ребенка, по возвращении в Хинтеркайфек, Ригер выделят иную комнату. Теперь она будет спать в глубине дома, далеко от окон. Частенько поутру, встречаясь во дворе фермы, Антон станет корить Ригер, что та не открыла ему ставни, когда он настойчиво стучался в окно, пытаясь вызвать на беседу. Но, девушка, испытывая какое-то необъяснимое чувство страха перед этим назойливым ухажером, не будет спешить сообщить о смене места своей дислокации в доме, утаивая от него эту информацию. Однако, отказы не останавливали Антона, и он регулярно пытался досадить Ригер, вечерами приходя под окна, и домогаясь ее. Это пугало служанку, не желающую сдаваться, но  грязные предложения похотливого работника пугали ее даже меньше, чем расспросы о семье Груберов. Антон любил порассуждать о наличии вероятного богатства хозяев, мимоходом пытаясь выяснить у служанки, сколько денег она видела в доме, где спят его обитатели и как привязывают собаку.
Вскоре, Ригер начнет слышать от разных обитателей деревни, что Антон похваляется проучить гордую недотрогу. Очевидно, оскорбленный отказами в «доступе к телу», он стал распускать мерзкие слухи о ее порочности и гордыне. Все более испытывая беспокойство, горничная расскажет о своих страхах Виктории. Ответ хозяйки повергнет ее в ужас. Оказывается, Бихлер напропалую сквернословит, обзывая девушку, и грозится ее избить. Решив, что в отказе Ригер повинна, в первую очередь, Виктория, назвавшая Бихлера вором, он станет угрожать и ей. «Последней каплей», вконец испугавшей служанку, станет его фраза о том, что «все кайфекерцы заслуживают смерти». Относясь серьезно к угрозам Антона, горничная начнет подумывать о смене места работы.
На допросе бывшая работница Хинтеркайфека поведает полиции, что считала Бихлера человеком агрессивным и склонным к насилию. Не раз, делясь своими опасениями, она пыталась предупредить Викторию, дабы их семья усилила меры безопасности хозяйства и его обитателей. Ригер искренне верила, что однажды Антон Бихлер придет ночью по души жильцов Хинтеркайфека, и предупреждала, что настроена уволиться. Однако, Виктория смеялась ей в лицо, говоря, что девушка преувеличивает опасность, а Бихлер является мелким воришкой, но не убийцей. По какой-то понятной только ей причине, служанка посчитала, что Виктория ее ревнует к Груберу и именно поэтому так несерьезно относится к предупреждениям и в целом к ней.

[Влада Галаганова]

Одним из подозрительных моментов Ригер считала и то, что дворовой пес Груберов, по обыкновению лаявший и бросавшийся на всех без разбору, почему-то оставался равнодушен в присутствии Бихлера. «Я на этого пса даже смотреть боялась, но он все равно меня иногда кусал. Он укусил за ногу даже маленькую Цецилию, но почему-то не бросался на Антона» - так скажет она, поясняя полиции свое недоумение.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Так кем же был на деле Антон Бихлер?
Рожденный 12 апреля 1891 года в деревушке Пферси, расположенной неподалеку от Аугсбурга, в семье простых рабочих, он имел еще одного старшего брата Йозефа и двух младших – Карла и Георга. Являясь католиком, он, тем не менее, никогда не гнушался преступать закон как Божий, так и людской. В возрасте 25 лет был мобилизован в армию, где и прослужил пехотинцем вплоть до 1916 года. Затем, в свое время вступил в отряд гражданской самообороны (Einwohnerwehr), однако после его расформирования оружие не сдал, а припрятал. Впоследствии его не раз будут видеть с винтовкой в руках, когда Антон будет браконьерствовать в чужих лесах.
Лучшим другом Антона был один из его младших братьев – 21-летний Карл Бихлер, хмурый здоровяк, для тех времен довольно рослый (173 см) и хитрый. Он, как и брат не брезговал разбоем, о чем знали жители близлежащих хуторов и деревень. Эта парочка бродила местными угодьями, все время поглядывая на «то, что плохо лежит». Они охотились в чужих лесах, тащили из амбаров и сараев все, что ни попадя, крали кур и домашних животных, сбывая их на рынке. А устраиваясь к кому-то на работу, от дел старались увильнуть, но были первыми едоками за столом.
С Карлом Бихлером Кресценц как будто лично была не знакома, однако, на допросе вспомнила, что слышала однажды, как тот полушутя разглагольствовал о способах обезвреживания пса Груберов. Очень насторожил ее и случай, произошедший однажды ночью. В окно ее каморки кто-то постучался. Мужчина назвался фермером Зеппом из Грёберна и попросил его впустить. Однако, Ригер смогла рассмотреть своего ночного визави сквозь окно, и это явно был не Зеппа, а как ей показалось, Карл Бихлер. Этот человек был примерно 1,73 м ростом, 30-40 лет, с грубоватым лицом и усами, глаза которого прикрывала надвинутая на глаза зеленая шляпа. Когда горничная отказалась его впустить, незнакомец спросил, спит ли Виктория и старик Грубер. Но не получив определенного ответа, ушел в темноту.
Этот момент особенно насторожит сержанта Нойса, допрашивающего служанку. Чем больше она рассказывала, тем больше крепли его подозрения в адрес братьев Бихлеров, которых стоило немедленно разыскать и допросить.
Впрочем, предваряя дальнейший рассказ, я посоветовала бы вам отнестись с некоторой долей скепсиса к истории бывшей горничной Хинтеркайфека. Уж больно она ловко избежала гибели, да и последующий ее допрос, состоявшийся спустя много лет после случившегося, в 1952 году, продемонстрирует некоторые нестыковки в  свидетельствах и вскроет якобы иные факты. Впрочем, эти несовпадения можно отнести, как к умышленному искажению ею фактов, так и к элементарной забывчивости. В конце концов, этот второй допрос состоялся спустя почти 30 лет, а человеческая память – штука странная и ненадежная, иногда подсовывающая нам воспоминания, которых на самом деле и не было.
Далее Кресценц Ригер поведала, что с братьями Бихлер частенько ошивался еще один батрак – уже известный нам Георг Зигль. Тот самый, который опознал найденное  орудие убийства - мотыгу. Как утверждала Ригер, он полностью находился под тлетворным влиянием братьев Бихлер, и также в разговорах похвалялся навредить семье Груберов.
В ноябре 1920 года, за 8 дней до того, как Ригер приступила к работе в Хинтеркайфеке, будучи нанятым на сбор урожая картофеля, именно Зигль совершил кражу в доме Груберов, забравшись в него через окно. Тогда хозяева недосчитались многих продуктов – копченых окороков, яиц и хлеба. Но более всего их возмутило, что ворюга не побрезговал украсть и детские вещи. Заметив Зигля, вылезающего из окна дома, они погнались за ним, но упустили в лесу. «Убегая, он потерял несколько предметов детской одежды. Все это рассказала мне маленькая Цецилия. Несмотря на это, фрау Габриэль вновь взяла его на работу, уже после того как я ушла» - так описывала этот эпизод Ригер.
Тогда случай с Зиглем Груберы решили не раздувать. В округе их особо не жаловали, находить поденных работников с каждым сезоном становилось все сложнее. Вот и выходило, что частенько на их ферме оказывались люди довольно сомнительной репутации.

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Жители деревни

На вопрос, почему она сбежала из Хинтеркайфека, бывшая горничная ответила полицейскому, что, в конце концов, ее страх перед братьями Бихлерами достиг апогея, и она уволилась. Покинув Хинтеркайфек, уже 25 марта 1922 года Кресцент устроилась работать горничной на ферму Каспара Вагнера в Aдельхаузене. А услышав о гибели своих бывших хозяев Хинтеркайфека, заявила своей новой хозяйке, фрау Вагнер, что именно троицу братьев Бихлер-Георг Зигль считает виновными в смерти Груберов.
Разумеется, получив столь зловещие свидетельства от бывшей работницы убитого семейства, немецкая полиция бросилась разыскивать одиозных братьев Бихлеров, попутно опрашивая иных возможных свидетелей.
28 апреля они получат довольно любопытные показания от 50-летнего фермера-каменщика Симона Шёнахера. Именно этот человек в течение многих лет вел все строительные работы на ферме Хинтеркайфек, и был прекрасно осведомлен о нравах и образе жизни Груберов. Он также подтвердил, что погибшие являлись людьми зажиточными, добавив интересную деталь - все три хозяина усадьбы, супруги Груберы и Виктория Габриэль, каждый имели свою отдельную кассу.
Шёнахер, как и Ригер винил в смерти 6-ти «кайфекарцев» братьев Бихлеров. Свои подозрения он основывал на том, что Бихлеры никогда не желали работать, а были известными на всю округу грабителями. Так, он поведал, что осенью 1921 года они украли овец у фермера Йохана Вальтера, перегнали стадо в Шробенхаузен и продали. Запуганный фермер побоялся подавать на них в полицию, ибо братья пригрозили сжечь его поместье.
После каждой кражи, братья, угрожая своим жертвам, выходили сухими из воды. Их откровенно боялись и старались избегать. Впрочем, те вели себя всегда по-хамски, нисколько не обращая внимания на народную молву. Средь бела дня они могли зайти в любой дом и в ультимативной форме потребовать их накормить. Многие селяне безропотно соглашались, лишь бы поскорее выпроводить агрессивных непрошенных гостей. Особенно дерзко всегда себя вел именно Карл. Невзирая на то, что он был младше Антона, этот хитрый верзила умело манипулировал старшим братом. Наглый, злой и сообразительный, он был полон криминальных идей и умело подталкивал своих дружков к совершению преступлений.
Летом 1921 года Карл Бихлер до того разленился и обнаглел, что жители города и окрестностей стали возмущаться и подали коллективное прошение в городскую управу на его отправку в работный дом (примечание автора: работным домом в те времена называли учреждение, где нуждающимся предоставляли оплачиваемую работу с одновременным проживанием в нем).
Шёнахер также рассказал, что однажды, зайдя к соседу, застал там Карла Бихлера. Он требовал от хозяев обеда, нисколько не смущаясь своей наглости. А на вопрос, как ему удается нормально жить, не работая, ответил: “Я не такой дурак, чтобы руки пачкать. Мне всегда будет везти, даже если я их в крови испачкаю. Обитатели Хинтеркайфека еще перевернутся, как и их золотые монеты!».
Выслушав еще с десяток подобных свидетельских показаний, живописующих образ жизни братьев Бихлеров и подозрения об их вероятном причастии к массовому убийству на хуторе Хинтеркайфек, полиция приложила максимум усилий и, в конце концов, таки разыскала обоих.
2 мая 1922 года Антон и Карл Бихлеры были взяты под стражу, и спустя два дня стали давать показания. Антон подтвердил, что знал семейство Груберов, однако говорил о них исключительно в превосходной форме. Дескать, считал их людьми трудолюбивыми, склонными к бережливости и замкнутыми, однако не верил в творящееся в семье кровосмесительство. Признался во многих мелких кражах, совершенных вместе с братом, подтвердил и свои ухаживания за Кресцент Ригер. Однако, стоял на том, что с девушкой у них сексуальные отношения все же были. Якобы служанка неоднократно пускала его к себе в комнату, вовсе не брезгуя побаловаться «его молодецким телом». Отношения же с нею прекратил сам Антон, однажды увидев, как его суженая прогуливается в обнимку с другим мужчиной в Шробенхаузе. И разумеется, он утверждал, что никому и никогда не грозился расправой, а об убийстве на хуторе Хинтрекайфек узнал из газет. Но самое главное, по его словам выходило, что Антон имел алиби.
Полиция не поверила проходимцу, и постаралась серьезно проверить доказательства его невиновности. Выяснив все его передвижения, оказалось, что начиная с 15 января 1922 года, Антон Бихлер находился на услужении у фрау Дрексль в имении Линдахоф, где он исполнял роль скотника (служки, ухаживающего за домашней скотиной).
Хотелось бы вам пояснить, что на сегодняшний день на карте отсутствует как географический объект, не только хутор Хинтеркайфек, но и имение Линдахоф. Следуя некоторым упоминаниям в документах, мне удалось лишь установить его примерное месторасположение – окрестности коммуны Кюнцинг (Бавария).

[ Гостям не разрешен просмотр вложений ]

Относительное расположение Хинтеркайфека и имения Линдахоф на карте ГУГЛ. Между этими населенными пунктами примерно 200 км пути.

Прибыв к хозяйке имения Линдахоф, полиция смогла допросить всех ее слуг, и к своему разочарованию обнаружила, что братья Бихлеры вряд ли могли участвовать в убийстве семейства Груберов. Ибо, по заявлению управляющего имения, господина Михаэля Хубера, Антон Бихлер, начиная с 15 января исправно служил на ферме, никуда не отлучаясь надолго. А 22 марта к нему приехал его брат Карл и также напросился на работу к фрау Дрексль. Вскоре всем слугам стало ясно, что братья нисколько не походят друг на друга. Антон, по свидетельствам всех очевидцев, являлся человеком более ни менее добросовестным, чего нельзя было сказать о Карле. Здоровяк Карл работал только в случае, когда находился под присмотром, демонстрировал всем нарочитое безразличие, хамил и ругался. Буквально каждый служащий Линдахофа смог убедиться в его подчеркнутом пренебрежении к закону и правилам. Но каждый вечер в 18.30 оба Бихлера присутствовали на общем ужине, и никак не могли оказаться в ночь с 31 марта на 1 апреля в доме Груберов за много километров от Линдахофа. Проверив расписание поездов, и опросив всех, не имели ли Бихлеры доступа к велосипедам и иным транспортным средствам, мюнхенская полиция вынуждена была признать, что у неприятных и крайне подозрительных братьев на ночь массового убийства действительно имеется железное алиби. Их осудят за многочисленные кражи и отправят на каторжные работы, а разгадка тайны массового убийства жителей Хинтеркайфека опять «подвиснет в воздухе».
Тут-то служителям закона и можно было бы поставить на Бихлерах точку, но именно их показания, в конце концов, наведут полицию на следующих возможных подозреваемых – братьев Талеров, чей образ жизни и устремления были крайне преступными и пугающими.

[Влада Галаганова]

Сделала небольшое продолжение очерка (читать №4 и 5), так как поняла, что читатели уже настоятельно хотят понять, что же там на самом деле произошло с этой "сбежавшей горничной"? 

Настоятельная просьба здесь не комментировать. Комментирование в основной ветке http://www.truecrime.guru/index.php/topic,162.0.html. Заранее спасибо за понимание

[Horror]

Простите. Что то проблемы у меня с просмотром 4 и 5 частей очерка...как их прочитать?? Спасибо.

[yobabubba]

Простите. Что то проблемы у меня с просмотром 4 и 5 частей очерка...как их прочитать?? Спасибо.

Прямо в этой теме. Имеются ввиду посты номер 4 и 5.

[Vadimdiesel]

Простите. Что то проблемы у меня с просмотром 4 и 5 частей очерка...как их прочитать?? Спасибо.

Прямо в этой теме. Имеются ввиду посты номер 4 и 5.

Так и не понял где это читать( не могли бы дать ссылку?