Бывает, что вменяемые преступники косят под невменяемых - чтобы получить снисхождение. Так делали Чикатило, Муханкин и многие другие. То есть, априори считается, что психа можно пожалеть и дать ему меньшее наказание.
Фрагмент из интервью Александра Бухановского "Специалист по монстрам" 2003 года:
— Во время судебного процесса над Чикатило я задал вам вопрос, на который вы тогда отказались отвечать. Я повторю его сейчас: Чикатило был болен?
— Вы же знаете, как на этот вопрос ответили психиатры из Института имени Сербского.
— Я спрашиваю не их, а вас.
— По моему мнению, он был болен.
— Чем?
— На этот вопрос нельзя ответить односложно. Наши исследования показывают, что у серийных убийц предрасположение к болезни состоит как бы из трех компонентов. Первый — морфологический: органическое поражение головного мозга. У Чикатило оно было якобы связано с неблагоприятными родами и травмами головы. Мы исследовали мозг 24 серийных убийц и доказали: поражение головного мозга у них — врожденное. Это значит, что его можно выявить еще в раннем детстве.
Другой компонент — половая конституция. Она может быть сильной, средней и слабой. Любая из них — это возможность зачать ребенка, умение адекватно провести половой акт, дав партнеру необходимые ощущения. Но человек с сильной половой конституцией способен провести акт в любых условиях: на улице, в метро, при стечении народа. А для человека со слабой конституцией необходимы определенные условия. Если их нет — может возникнуть “слом”, появляются проблемы.
И, наконец, специфические черты характера. Серийные убийцы в большинстве своем — это садисты: жестокие, опасные, агрессивные сексуальные преступники. Не все серийные преступники обязательно проявляют жестокость, пример тому — педофилы. У садистов резко нарушена коммуникабельность, они не способны к сочувствию, к сопереживанию. У нормального человека две системы общения: вербальная и невербальная. Причем в неформальной обстановке невербальная система зачастую является основной. Ну, например: женщина вам говорит “нет”, но в ее интонации и поведении вы улавливаете “да”. Для садистов такие оттенки недоступны, они способны лишь к формальной коммуникабельности. При этом в обычной, формальной ситуации они ничем не отличаются от нас.
Вот тот же Чикатило: в армии он был одним из лучших. Он даже в партию там вступил. А в неформальной ситуации, когда общение происходит на невербальном уровне, когда нужна интуиция, такие люди не понимают происходящего, они становятся как бы слабоумными, причем остро чувствуют эту свою ущербность. И потому таких неформальных ситуаций они тщательно избегают. В армии, когда все шли в увольнение — на танцы, к девочкам, — Чикатило шел в ленинскую комнату и занимался “политической подготовкой”. Но компенсации не наступало — напротив: болезненное состояние усиливалось.
У этих людей нет навыков самозащиты. В детском и подростковом возрасте они были объектами насилия со стороны сверстников, хотя физически они зачастую сильнее тех, кто их обижал. Но защитить себя они не в состоянии. Возникал комплекс неполноценности, пониженная самооценка, которая с годами усиливалась. Половая конституция у них слабая, затруднения в общении с женщинами еще более усиливают комплекс неполноценности. И вот однажды — не обязательно, но возможно — этот человек обнаруживает, что насилие над другим человеком, власть над ним, превращает его из ничтожества (как он о себе думает) в господина. В этом — истоки садизма.
— Роль семьи вы сбрасываете со счетов?
— Нет, конечно. Но это особая, большая тема. Скажу только, что эти люди — из семей с доминирующей ролью матери. Мать в такой семье — тиран, отец оттеснен на периферию воспитательного процесса, а если и вмешивается в него, то наскоками и, как правило, жестокими телесными наказаниями. Ребенок в этой семье эмоционально отвержен, он как бы лишний. Плюс элементы ханжеско-пуританской морали.
— Но, вероятно, есть какие-то особые обстоятельства, после чего такой человек становится насильником или убийцей?
— Да, они существуют. Вот пример: некто Сливко из города Невинномысска. Он убивал мальчиков. Врачи поставили ему диагноз: органическая психопатия. В действительности у него, безусловно, были органические изменения мозга. Половая конституция — слабая, с детства его преследовали комплексы. На этом фоне в 18-летнем возрасте он оказался свидетелем ДТП: машина сбила мальчика. Ребенок был одет в пионерскую форму. Картина — ярко контрастная: белая рубашка, красный галстук, черные брюки и отполированные до блеска черные ботинки; все это в крови, агонизирующее тело вздрагивает... В таких случаях может возникнуть сексуальная реакция на неспецифические раздражители. Это и случилось со Сливко: от увиденного он был в ужасе, который сопровождался мощным сексуальным возбуждением, эрекцией и семяизвержением. Возникло то, что мы называем патологическим генератором.
Конечно, это не означает, что генератор начинает действовать сразу: увидел, испытал возбуждение и на следующий день убил. Обычно между подобным фактором и действием — достаточно большой срок. Сначала это воспоминание, потом к нему добавляются фантазии, которые становятся все более изощренными и жестокими. И наконец — начинаются убийства. Как и фантазии, раз от разу все более изощренные и жестокие.
— Вы сказали, что Чикатило был болен. Почему же его все-таки расстреляли?
— Наличие психической болезни еще не означает, что человек будет признан невменяемым.
— Спрошу по-другому: когда Чикатило убивал — он отдавал себе отчет в том, что делал?
— У меня есть формальная причина не отвечать на ваш вопрос: я не участвовал в психиатрической экспертизе.
— Но у вас может быть личное мнение на сей счет — мнение специалиста.
— Тогда я отвечу вам так: по новому Уголовному кодексу Чикатило мог быть признан ограниченно вменяемым. Это означает назначение принудительного лечения в условиях отбытия наказания.